Объятия мастера Аэлары были теплыми и надежными. И мягкая ткань, и сладковатый этот запах - "я запомню, я обязательно запомню и буду потом через этот запах вспоминать ее всю целиком" - и сильные, но ласковые руки - все это будоражило в девочке какие-то воспоминания, смутные, неопределимые и неопределенные, чуть глаза сфокусируешь - и исчезнут. Но, пусть и неопределенные, эти даже не воспоминания - намеки на воспоминания - были слишком приятными, чтобы прекращать их.
До сих пор она была уверена, что в ее жизни никогда не было ничего подобного, а вот поди ж ты. "Хорошо твилеккам", - с мимолетным оттенком обиды подумала Раднари. - "Они, говорят, все-все-все помнят, это оттого что память у них в лекку, а лекку вон какие длинные". Раднари была твердо уверена - ну или хотела себя уверить, что уверена - что в далекой прошлой жизни, еще до Ордена, у нее были живые и настоящие папа с мамой, и что они ну... не хотели ее бросать, тогда, на станции. Просто так вышло. Но увы - что и как бы там ни было, память стерла все, немилосердно и под ноль, и, как она ни пыталась вспомнить хотя бы станцию, где ее нашли, ей не вспоминалось совсем ничего. Пус-то-та. "А сейчас ты пытаешься найти им замену", - у внутреннего голоса были интонации их старого школьного врача, ворчливого и строгого, но честного и по-своему доброго с детьми. - "Раднари, осторожно. У тебя нет родителей, и не было на твоей памяти никогда, и никогда не будет. Ты уже взрослая. И эта женщина в этом не виновата. Не нужно вешать на нее то, о чем она не просила и не думала".
Так что Раднари, чувствуя, как тоскливо сжимается сердце, чуть-чуть отодвинулась от Аэлары, села рядом, пытаясь быть правильной и чинной - но какая уж тут правильность, когда ты уболтал старшего на вещь, заведомо... заведомо неправильную и осуждаемую. Нет, ее благодарность не стала меньше, просто... просто...
Раднари помотала головой, снова заглядывая в темные глаза своей собеседницы:
- Нет, я... мы... думаю, она не знает, по крайней мере... мы с ней никогда об этом не говорили, - она помолчала немного, потом продолжила, негромко и медленно: - И... я не уверена... что она готова это нести в Совет. Ее мастера... с ним там считаются, ну или он сам так думает, и... что если ее потом никто не согласится взять?.. Мне... ну, вот... просто мне, не "нам", а просто мне - хотелось бы, чтобы... у нее был выбор, как действовать, кому верить, на чью... оценку смотреть, ну и... - она насупилась совсем. - Ну и - как тут быть мне. Что думать, что говорить, что делать... Кто угодно сказал бы мне, мол, пойди помедитируй, не лезь не в свое дело, привязанности - плохо, но вы... такая особенная, - ее глаза снова засияли восхищением и радостью, и от волнения она заговорила в том числе о том, о чем говорить совсем не собиралась. - Такая...такая смелая. Такая... не знаю, как сказать. Как будто с водопада прыгать, - она тихо и смущенно засмеялась, чувствуя, что ее как-то совсем уже занесло, но не в силах остановиться. - Ветер, и брызги в лицо, и летишь, летишь...[icon]http://static.diary.ru/userdir/1/0/1/4/1014798/85709133.gif[/icon]