Раднари широко распахнутыми от изумления глазами смотрела прямо ему в лицо, в первый - нет, во второй - раз за это бесконечное утро. Тогда его лицо прикрывала только тканевая повязка, сейчас поверх никуда не девшейся повязки лежала еще и операционная маска. Раднари никогда не считала себя хорошим эмпатом, но сейчас ей казалось, что чужие эмоции видны перед ней, как на ладони.

Искренность
Смущение
Тревога
Раскаяние
Страх обидеть…
…обидеть?! Чем?!

Она, не удержавшись, засмеялась - тихо и, как она надеялась, не слишком обидно. Первым ее порывом было взять его за руку, как она привыкла делать всякий раз, пытаясь донести искренность своих слов. Но перчатки…перчатки лучше было сохранять стерильными до конца операции - мало ли что может от нее понадобиться? - и мгновение спустя она порадовалась, что чувство ответственности остановило ее совсем не джедайский порыв. "Это тебе не Мэй", - строго сказала она себе. - "Хватать за руку едва знакомых миралук - едва ли хорошая идея".

- Джейс, честное слово, вы… ты не давишь. Вообще. Совсем. Все…все хорошо, честно. Я же отлично понимаю. У вас…у тебя появилась в голове идея, и тебе хочется ее проверить…или уточнить детали, или еще что-то - более чем логично! И я буду очень рада помочь, если смогу, если мне…хватит на это знаний. И я была бы просто счастлива учиться у тебя, если бы… - и тут память ударила ее по голове чугунным молотом, заставив разом вспомнить все, от и до. Но Раднари, побледнев и сбившись, все же заставила себя договорить: - …если бы у нас было на это время.

Время, время, - сколько его, сколько его осталось? Война, идет война - что она знает о том, что было с ними тогда?.. да почти ничего. Мэй почти никогда не рассказывал об этом - нельзя не понять, почему.
Зачем она видит это все - слишком живое, слишком реальное, слишком похожее на обычную, самую что ни на есть обыкновенную жизнь? Настолько реальное, что она сама забывает о том, что... что...
Может быть, затем и?..
Реван говорил, что... Император триста лет показывал ему кошмары, стараясь сломить его волю. Может быть, ее кошмар - видеть этих, еще живых, еще счастливых, привязываться к ним - к таким, какими они были... до всего. И знать, заранее и неизбежно знать, что будет впереди?..

Раднари заставила себя собраться. Кошмар или не кошмар - а здесь, с ней рядом стоит живой разумный, наверняка не понимающий... в чем дело, что случилось.

- Прост...ти меня, - тихо сказала она, отводя глаза. Похоже что пришло время врать, и, Сила Великая, как же она это ненавидела!.. Точнее, не совсем врать. Говорить правду, но не всю и не совсем ту... короче врать, да. - Я... я с самого детства хотела бы учиться медицине, но... у меня никогда на это не было времени. Да и вообще... честно говоря, у меня никогда не было много свободного времени. Война... - она закусила губу и отвернулась, пытаясь остановить сжигающую ее волну жгучего стыда. Врать, особенно... да, особенно ему - миралуке, который сделал ей ничего плохого, кроме хорошего, было невыносимо. - Поэтому... спасибо тебе огромное за предложение. Серьезно, это... очень важно и... здорово для меня. И... давай посмотрим, как будет получаться дальше... со временем, ладно?

Не пропадет ли это все, стоит мне лечь спать. Не покажут ли мне вашу смерть еще в сотне вариаций. Что будет дальше, спустя минуту... я не знаю. Но сейчас у нас есть раненый, который... нуждается в помощи. А не в моих философствованиях.
Она встряхнулась, подняла глаза на его лицо и грустно улыбнулась.

- Я готова продолжать.

На его лице, кажется, мелькнула - и скрылась - едва заметная тень, проблеск, осознание какой-то идеи. Мелькнула - и заставила его лицо расслабиться, чтобы долю секунды спустя собраться снова - в целеустремленной деловой сосредоточенности. "Подумай, что у меня птср и истерика, реши, что я напрочь отвыкла проводить время так, как выбираю я, а не велит приказ, сочти, что у меня глубочайший недосып и стресс, подумай что угодно - только не думай, что ты в чем-то передо мной виноват, пожалуйста", - тоскливо думала Раднари, вполуха слушая объяснения и никак не в силах сосредоточиться на процессе.

И это было плохо, очень плохо: про эту методику она только мельком читала, и если…ей не изменяла память, новый вариант приращивания мышц - тот, которым пользовались уже в ее времени, еще более быстрый и надежный, не требующий дополнительной обработки адгезивами - сейчас, в этот самый момент, был как раз в разработке, на стадии тестирования. Его успели выпустить в широкую эксплуатацию только перед самым концом Великой Галактической. Этот же вариант остался в использовании на окраинах и в бедных кварталах - и было бы очень и очень здорово разобраться, как он работает.

А значит, надо собраться и наблюдать, как можно более внимательно и не отвлекаясь... на то, что не касается настоящего момента. Пострадавший не виноват в ее... сложных моральных терзаниях и неуверенности, реален ли мир вокруг. "Здесь-и-сейчас, Раднари, здесь-и-сейчас. Держись за Силу, чувствуй ее, не давай ее частому пульсу выскользнуть из твоих пальцев. Вот пол, ты стоишь на полу. Ты чувствуешь, как ткань комбинезона ложится на тело. Ты ощущаешь слабую вибрацию маски - чуть более давящую в области рогов, под забрака маска не отрегулирована, а калибровать было некогда. Ты слышишь, как в унисон бьются твои сердца. Здесь-и-сейчас, где и каким бы это здесь-и-сейчас ни было".

Это простое упражнение всегда помогало ей - лучше, чем медитации, хоть и хуже дыхательных упражнений. Но на последние не было времени. Поэтому к моменту, когда Джейс предложил подменить его, она уже была готова и собрана.

- Я готова попробовать, - сказала она, сосредоточенно хмуря белесые брови. - Если... ты посмотришь хотя бы вначале, верно ли я понимаю и делаю. Чтобы за мной потом не пришлось исправлять.

Раднари осторожно и бережно, постоянно косясь в увеличитель, водила маленькой кистью-щеточкой-инфузором-интересно-как-оно-называется-правильно. Осторожно и бережно, не-спе-ша, не-от-вле-ка-ясь. Она невольно чувствовала себя то ли художником, рисующим какое-то микроскопическое полотно, то ли…

Рэйтан когда-то давно, еще когда они только начинали общаться и он еще не понял, что от расспросов о целительстве ему так просто не отвертеться, говорил ей: "Нужно просто очень любить то, над чем работаешь". Она смотрела на то, как восстанавливается мышечная ткань, как в единое целое состыковываются свои и не-свои волокна, как искусственное и живое собирается воедино, становясь целым из страдающего и рваного - и чувствовала, как ее охватывает тихая нежность. Это было и ощущалось так правильно... Не то чтоб ей и раньше не случалось работать, по необходимости, медиком - но, видимо, этот опыт все-таки повторялся слишком редко, чтобы стать обыденным - и каждый раз, видя, как больной организм становится организмом здоровым, она испытывала какой-то иррациональный восторженный трепет. "Нет, чудо - это не летающие по воздуху предметы", - сосредоточенно думала она. - "Чудо - это когда сломанное, порванное, больное - становится здоровым и целым. Вот это - настоящее чудо, и не важно, как оно сделано".

Но Джейс со своей шуткой про плюющегося зверя сбил ее с возвышенного настроя - и она, не удержавшись, звонко прыснула, едва успев убрать руку с кистью от раны. Ей четко, как во плоти, представилось животное, почему-то похожее на помесь варактиля с таунтауном, которое, исходя на пену, тщетно пытается передними лапами достать из пасти кусок псевдоплоти. А псевдоплоть, почему-то ставшая ярко-зеленого цвета, резинит, растягивается и не хочет отцепляться от длинных острых зубов. Конечно, здесь характер повреждений говорил о скорее плоских и сильных зубах травоядного животного, а не об острых зубах хищника - но чтоб в то же самое место того же разумного укусил лехмё (лучше - тот же самый) - это была бы просто какая-то фантастика.

Возможно, тут сказались общая усталость и перенапряжение, но Раднари едва смогла остановить подступающий хохот - аж слезы на глазах выступили.

- Так, еще часть, вот тут, сделана, сейчас... сейчас я перестану и... доделаю, секунду. Прости, я... у меня слишком живое воображение.

И она фыркнула снова, остро ощущая невозможность прикрыть ладонями неуместно-ржущее лицо.

...а вот это было как-то совсем жестоко. Потому что сейчас этот самый неизвестный лехмё принял обличие Яшмы, григны Тэли, и обрел ее же выразительную и немного печальную морду. Такое создание и вправду могло проделать все это... медленно, с достоинством и даже величественно. И потом даже с тем же лицом отойти - медленно-медленно, на автомате, пережевывая свисающие с губ синтетические мышцы. Только глаза округлятся от странного вкуса... и то не факт.

Раднари фыркнула еще раз, кусая губы и давясь смехом - и, наконец, не выдержав, звонко рассмеялась в голос, весело и до слез.

- Нет, это... это было просто подло, - зажмурившись и все еще смеясь, помотала она головой. - Я едва-едва выгнала из головы варактиле...таунтауна на задних лапах, который пытался вытащить синтемышцы из пасти, а тут еще и...

Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться поскорее - но смешинки все еще плясали в ее глазах, когда она уже более-менее твердой рукой продолжила нанесение адгезива. Попутно ей подумалось, что она несет какой-то бред, но... григна с манерами протокольного дроида - это как-то тоже... ведь достаточно же бредово. И если Джейсу не стыдно рассказывать вот такое... наверное, ей тоже не стыдно. Да. Наверное, это ничего страшного и она не выглядит глупо. Ну или... выглядит, но и пусть.

Она старательно доделала свой кусок работы, думая о предложенном ей плане действий. И все в этом плане было хорошо, кроме одного смущающего ее момента...

- Это по-моему отличный план, особенно каф, - очень серьезно сказала она. - Я совершенно не устала и... кажется, наоборот стала бодрее. Но... в какой момент этого плана ты собираешься заняться своей травмой?

Отредактировано Hero of Tython (2018-05-25 02:52:21)

Раднари смущенно пожала плечами и отвела глаза:

- Я…сама не знаю, почему мне представилось именно это и чем оно было смешно. Не... не смогу объяснить, боюсь. Я…я правда не знаю как выглядят лехмё, слово знаю, а видеть не видела. Но они вроде бы... травоядные, судя по ране, а тут… сама не знаю, почему такая фантазия, - она подняла на него смеющиеся глаза и снова повела плечами. - В общем, глупости всякие. Просто воображение. Прости.

Она, отойдя на шаг в сторону, смотрела на то, как Джейс аккуратно закрывает рану пластырем синтекожи, и тихо и про себя восхищалась такими экономными, легкими и отточенными движениями. Еще бы, с его опытом… эх. Ей до такого еще прыгать и прыгать... хотя нет, с ее наличной практикой - просто тупо никогда не дорасти. Это было как минимум просто красиво, очень красиво - независимо от Силы, независимо от целей и смысла процесса. А с ними так втройне.

Собирать разобщенное, склеивать разбитое, сшивать разорванное, делать больное здоровым - в этом смысл и служение врача, если он действительно врач, а не... а не. В этом же служение и цель джедая... если он, конечно, все еще джедай, а не просто солдат с лайтсабером наперевес.

Она осознала, что просто бессмысленно залипает на голос и движения, - только услышав вопросительную интонацию в речи. Кажется, они таки устала больше, чем ей казалось только что...
Пришлось быстро-быстро отматывать в памяти все услышанное, по крайней мере то из него, что прошло мимо сознания - чтобы после этого уверенно кивнуть:

- Да. Да, я думаю... я справлюсь. Иди и не беспокойся ни о чем, - мягко сказала она. Не так хорошо, не так идеально, не так быстро - но подобное она уже делала. И тут все должно было пройти нормально.

Отредактировано Hero of Tython (2018-05-26 01:03:00)

Лоскуток. Лоскуток. Не-спе-шить. Мед-лен-но. Ак-ку-рат-но. Приложить - пройтись прибором - чуть-чуть натянуть - повторить. Второй слой - закрепить - дальше. Действия были похожи на медитацию- когда весь мир вокруг растворяется, расплывается, тает, и остаешься только ты и дело твоих рук. Аккуратно. Бережно. Не-спе-ша.

Раднари неторопливо, хотя и в целом достаточно споро, клеила пластыри искусственной кожи - и думала обо всем на свете и ни о чем конкретно. О том, как же выглядят эти загадочные лехмё, которых Джейс назвал "милыми" - и которые при этом кусаются с такой разрушительной силой, если им страшно или больно. Впрочем, крупные травоядные в целом кусаются редко, но метко - спасибо, кость цела осталась... О том, не волнуются ли выгнанные родственники парня - и что надо бы до них донести, что уже все в порядке. О том, как же хорошо знать, что и у тебя, и у раненого есть время, и этого времени достаточно. Не нужно гнать изо всех сил, делать абы как - не лежат в медблоке вповалку раненые, не хрипят умирающие, тщетно цепляющиеся за жизнь - и за пустую надежду на джедая или врача-чудотворца. О том, как хорошо быть уверенным, что спустя несколько минут - или полдня - очередная атака не превратит в ничто результаты твоих трудов. Что эта жизнь, ее целостность и безопасность сейчас надежно защищены - да, чужими смертями и ранами, но...

"Интересно, что происходит сейчас на фронте?" - в трансе монотонной работы даже этот вопрос - так тесно связанный с вопросом "что есть эта окружающая реальность?" - не вызывал отчаяния и ужаса. Раднари, к своему стыду, не слишком подробно помнила хронологию Великой Галактической - и к тому же... хатт, ладно год - а какой сейчас месяц? день?.. все тогда происходило и менялось слишком быстро, совсем как...совсем как десять лет спустя. Как, наверное, в случае любой войны. Но не стоит задавать милому хозяину дома этот вопрос, он и так... наверное, не уверен в твердости ее рассудка. Лучше будет... да, вот так. Попросить сводки последних месяцев - в этом ведь нет ничего страшного или странного, правда?..

Вопрос Джейса застал ее аккурат зависшей с очередным лоскутком псевдокожи, в рассеянной задумчивости пытающейся понять, есть ли куда его лепить, или таки рана уже закрыта полностью.

- Вроде бы тут все, - задумчиво откликнулась она. Потом обернулась и улыбнулась ему: - Проверишь? И если все нормально, то можно переходить к следующей части плана. К лехмё и родственникам, вроде, так, да?

Джейс говорил мягко и очень убедительно, будто…с ребенком или больным. Раднари немного растерялась - по всему выходило так, будто она… получается, что, слишком сильно задумавшись, она все-таки что-то сделала не так. Наверное, все-таки не совсем критично - иначе Джейс сказал бы ей об этом… или нет? Или, наоборот, она ошиблась так серьезно, что работу сейчас придется переделывать? И Джейс просто не хочет расстраивать свою незадачливую недо-ассистентку сообщением о том, что это все никуда не годится? Ведь все равно вряд ли в ближайшее время ему настолько понадобятся вторые руки, чтобы хвататься абы за кого… опять же, вот Мэй вернется…

Раднари еще раз исподтишка бросила взгляд на результаты трудов своих и поняла, что нет - без профессионального комментария о том, что именно здесь плохо, она не поймет, в чем проблема. "Но мастер, я же пучу глаза точно так же, как вы!" - всплыла в памяти старая шутка про чересчур усердного, но глупого ученика. Ладно. Ну… значит, так. Она в принципе не…то чтобы претендовала на то, что… эх. А ведь тут-то она как раз обещала, что все будет в порядке. Мда. Наобещала одна такая… Ну да что уж тут. В кои-то веки ей хотелось сделать все если не идеально, то по крайней мере как можно лучше, вот и…

"Вот тебе урок", - отозвался насмешливый голос в голове, - "думать должно о том, над кем или чем работаешь, а не о том, какое впечатление ты производишь". И, в общем-то, возразить ему было совершенно даже нечего. Но, в любом случае, эта невинная хитрость Джейса не заслуживала быть раскрытой. Ему не хотелось разбирать ошибки с такой откровенной неумехой - он был в своем праве, более чем.

Раднари улыбнулась и кивнула, надеясь, что хотя бы сейчас ее чересчур подвижное лицо не подводит ее.

- Хорошо, отличный план. Тогда я переодеваться - и жду тебя на кухне, а ты доделаешь дела - и присоединяйся ко мне.

На кухне было тепло, солнечно и... все так же уютно-бардачно, несмотря на устроенный разгром и уже заветрившиеся пятна крови на столе и полу рядом.

Раднари автоматически протерла столешницу, протерла еще раз и ее, и ножки стола, и пол рядом - не дело, когда вот так вот... Расставила стулья по местам. Вот чашка с давно остывшим кафом… Раднари уже протянула руку - вылить, помыть, сделать нового - и вдруг остановилась в задумчивости. Она так бесцеремонно хозяйничает на чужой кухне… берет чужие вещи… распоряжается…не обидит ли это хозяев?! Не будет ли воспринято…вторжением в свое, в личное? Мэй ведь всегда так… как минимум настороженно и нехорошо относился к чужим, влезающим на его территорию без спроса - а ведь здесь и сейчас…она и была такой же чужой. А что до Джейса… она ведь до сих пор почти совсем ничего про него не знала. Ей было про него известно так много…и так мало. Хотя, кажется, за это утро она узнала о нем в сто тысяч раз больше, чем за все прошлые, немногочисленные - случайные и неизменно тоскливые - разговоры и упоминания о нем. Разумный, светлая и горькая память о котором тенью вставала над душами и жизнями его родных, оказался…в точности таким же и одновременно - совсем не таким, как она себе его представляла. Но она почему-то никогда не думала, не задумывалась о том, какой он в... обычной своей жизни. Будто с памяти и символа в первую очередь облетает вот это, самое простое и человеческое - как он хмурится, не понимая вопроса, какую еду любит, каким по-смешному забывчивым бывает... А ведь она по-прежнему, до сих пор, не знала про него всяких важных вещей - например вот, всегда ли он встает так рано, или просто сегодня так совпало? как он любит читать - быстро и сосредоточенно, будто его вовсе здесь и нет, или медленно, почти вслух, смакуя каждую фразу? любит ли он дурачиться, или всегда шутит так - каждый раз будто стесняясь своей шутки? можно ли его утащить гулять на всю ночь, или... и вот как например он относится к тому, что кто-то чужой трогает его вещи? Не обидит ли это его?..

Но, хорошенько подумав, она все-таки взяла эту злополучную забытую чашку и понесла ее мыть. Ей почему-то на миг показалось, что ее хозяин не будет против такого самоуправства. Но... если даже и да...ну, она успела натворить за это утро столько всякого, что... это хамство будет уже только вишенкой на торте. А помыть ее все равно надо, если собираться делать новую порцию кафа...

Модель кафомашины оказалась непривычной (ничего, в общем, удивительного, но...), и Раднари надолго зависла над ней, пытаясь разобраться - и одновременно опасаясь что-то испортить в настройках - так что тихо вошедшего Джейса просто не заметила. Она чувствовала, как усталость накатывает на нее волнами, но... спать было просто и откровенно страшно. Нет, уж лучше каф... Конечно, можно было бы попросить стимов, ресурс пока был не на пределе, но... как бы она это объяснила? "Простите, но я боюсь спать"? Будь она на месте врача, которому бы сказали об этом, она бы вместо стимов вколола успокоительное... хотя нет, не вколола бы. Она-то знает, что может значить эта фраза. Может, с подобным сталкивался и Джейс - может, видел что-то похожее, но... тогда она обеспокоит его еще сильнее прежнего, и...

Она встряхнулась, услышав рядом живой голос, и обернулась.

- Ага, тогда значит я тебе все правильно сделала, - улыбнулась она, старательно смаргивая с глаз сонную пелену, и протянула ему полную чашку - ту самую, с которой в руках она умудрилась глубоко задуматься уже второй раз. - Ой, только осторожно, горячая! ..а помочь... можешь мне подсказать, какие чашки тут можно брать? Пожалуйста?

Раднари, мгновенно став из сонной и немного виноватой забрачки забрачкой абсолютно счастливой, просто так и вспыхнула от удовольствия - вся, от кончиков рогов до самых пяток. Если на свете и было что-то, способное обрадовать ее больше похвалы именно на эту тему от этого разумного - то прямо сейчас ей ничего из этого не вспомнилось. Выходит, она все-таки ошиблась! Выходит, она надумала себе три этажа тайны и умолчаний, а все совсем не так! Ей на миг стало обидно, что она так по-глупому надулась и не напросилась-таки посмотреть на завершение процедуры - но прямо сейчас она была слишком счастлива, чтоб расстроиться хоть на капельку всерьез.

- Спасибо, - очень серьезно ответила она, сияющими глазами глядя ему на повязку - хотя ей больше всего на свете хотелось по-детски засмеяться от радости, а может даже запрыгать, прижимая кулаки к груди. Но это было бы...совсем уж глупо. - Это очень…высокая оценка моих навыков, на которую я…никак не рассчитывала. Спасибо, и... я тоже... буду очень рада с тобой... как-нибудь... если получится... - она смутилась и отвела взгляд. Не выходит ли, что она вроде как... напрашивается? но вроде бы он сам... а, ладно, что толку ломать об это голову, все равно уже все сказала.

Мда, а шкафчики тут и впрямь были как-то… скорее под мэевский рост рассчитаны. Раднари и до того мельком думала - интересно, как же тут справляются обитатели дома - те, которые не Мэй?.. Понятно как. Обычным образом. То есть либо стул ставить, либо тянуться, если дотянуться можешь…ну хоть как-то. Раднари лукаво сверкнула глазами. Подобное применение Силы без необходимости, конечно, считалось недостойным и даже, более того, - крайне нежелательным, но удержаться от этого мелкого хулиганства - или, скорее, глупого и бессмысленного хвастовства - не было никакой возможности. Она протянула руку, будто поднимая что-то невидимое, и из второго, не очень хорошо ей видного, ряда чашек поднялась одна - большая, темно-синяя - просто вот прям то, что надо. Как для нее заводили.

- Можно мне эту? - на всякий случай уточнила она.

Раднари несла чашку по воздуху неспешно, медленно и плавно, искоса наблюдая за тем, как какой-то совершенно детский и незамутненный восторг отражается на лице Джейса, и чувствуя себя абсолютно счастливой. Сколько раз она ни наблюдала за нефорсами, непривычными к проявлениям Силы, которые в безопасной для себя ситуации видели подобные "фокусы" - столько раз их искренняя и чистая радость грела ей душу.

"Да, это плохо - разменивать Силу на показуху", - думала она, двумя руками держа чашку за теплые, гладкие и чуть неровные бока (ручная лепка? похоже на то... здорово так...) и подставляя ее под темную и терпко пахнущую струю кафа. - "Да, это плохо, это профанация и…но… Но разве счастливая улыбка на чужом лице того не стоит? Разве хорошо то, что мы, со своими силами и возможностями, мы, те, кто по идее б должен помогать людям, - сидим своим замкнутым анклавом и проявляем себя только если все совсем плохо? Неужели мы хотим стать исключительно вестниками горя, причем теми самыми, которые зачастую говорят - смирись, тут ничего не исправить?.. Разумные знают о нас настолько мало, что каждое проявление Силы кажется им каким-то чудом, а мы сами - теми, кто может невозможное, кто может вообще все, просто не всегда хочет?.. Не стоит ли нам больше рассказывать другим, чтоб они знали, что мы можем, что нет, какой ценой и... что мы совсем, вот совсем не всемогущи?.."

За этими мыслями, уплывшими как-то далеко и как-то совсем в не веселые края, она налила себе тройной по крепости каф с тройной порцией подсластителя - это точно должно было сработать... по крайней мере на какое-то время. А там... а там видно будет. Хоть глаза откроются. Жалко будет, если... если... Нет, даже думать об этом не хочется. Сейчас оно выглядит таким... настоящим... что хочется верить, хоть на пару часов, хоть на час, хоть на несколько минут...

Она обернулась к Джейсу, мгновенно светлея лицом, и улыбнулась ему - сама не зная, почему. Отчего-то этот разумный согревал ей сердца, будто теплый и ласковый солнечный луч, касающийся души. Ей было как-то так... так легко и спокойно с ним, будто они были знакомы уже целую тысячу лет, просто... расставались на какое-то время, а сейчас встретились снова, и сейчас надо просто... вспомнить, заново-узнать друг друга. Даже тогда, когда что-то не стыковалось, было непонятно или неудобно, все равно... было легко.

- Ага, отличная идея, - кивнула она, опуская ресницы, будто глаза сияли слишком уж ярко, подхватила чашку и прошла за стол. Подумала один миг - и забралась на стул с ногами, свернувшись в клубок. Неприлично, да, зато... так уютно!

Время шло медленно и неспешно, будто длинные тягучие капли меда, стекающие с медоложки. Медленное, неспешное и золотое - такое время, которое почти что безвременье. Каф ударил ей по чувствам концентрированной терпкой горечью в плотной оболочке сладкого, заставляя сердца колотиться быстрее - и Раднари порадовалась, что не пожалела подсластителя. Джейс, кажется, как-то неодобрительно отзывался об этом кафе, но при такой крепости естественный вкус был почти неразличим, и каф мог бы быть что первосортным, что... Впрочем нет, то пойло, которое подают на нижних уровнях, можно брать какой угодно крепости, пить его все равно будет нельзя.

Но сейчас главным было - проснуться. Настолько эффективно и быстро, как только можно. Ради этого она бы сейчас выпила даже ту дрянь, которую ей когда-то пытались подсунуть в одной из кантин Нар-Шаддаа, аттестуя как "лючше каф, залатой нектар". Она его тогда, помнится, купить купила, а вот выпить так и не смогла, пришлось стимами докидываться.

В доме было тихо, тепло и уютно, будто вокруг и не было ничего и никого. Джейс о чем-то задумался, видимо, уставший после операции, а ей не хотелось нарушать тишину. Молчалось как-то тоже - хорошо, легко и свободно, будто так было и надо. За окнами шелестели листья, и хотелось выйти и посмотреть - каков этот мир, когда он не укрыт туманом и сумерками. Посмотреть, как цветут здешние сады. "Будто никакой войны на свете нет, и не было никогда", - горько подумала она и потянулась за бутербродом - не то чтоб она уже успела проголодаться, но бутерброды выглядели слишком уж... симпатично. "Мэевские "штучки", точно", - мысленно фыркнула она. - "Как странно и необычно оно тасуется здесь, будто... будто во сне каком-то".

Раднари провела пальцем по столешнице, следуя узорам дерева - темной, теплой, живой - будто когда-то живое дерево продолжало жить здесь и сейчас, став столом - дарить тепло и уют, собирать вокруг себя разумных - семью, с внезапной тоской подумала она. Вечером здесь загорится вон та лампа, высоко под потолком, и будет гореть желтым и уютным светом, и на свет будут лететь и стучаться крыльями ночные бабочки - она читала что-то такое в одной из книжек, которые ей когда-то подсовывал Мэй. И за столом будет сидеть семья. Кажется, так бывает, когда семья живет где-то далеко от войны - встают рано утром, трудятся в полях, вечером собираются за столом, и... кажется еще камин должен гореть. И кресло-качалка, непременно оно. И свечи горят, если камин и кресло-качалка, то еще и свечи, обязательно они. И дети сидят на руках родителей, и отец читает книгу вслух...или не рассказывает, а просто сочиняет на ходу, а мать... тут она подумала почему-то про Мэя и Аэлару, про их дом и их семью - да, а мать сидит и просто слушает, подперев кулаком щеку. Интересно, какие у них были бы дети, если бы?..

Она подняла глаза на Джейса и почему-то подумала, как красиво он должен бы улыбаться, держа на руках мелкого ушастого детеныша в постоянно сползающей на уши повязке. Как красиво, как правильно, как тепло. "Здесь должны быть дети", - подумала она с нарастающей тоской. - "Здесь, в этом большом, теплом и уютном доме, должны быть дети, целая большая веселая толпа. Это неправильно, не-пра-виль-но, что у такого... такого хорошего..."
Но, прежде чем она успела занырнуть в тоскливые мысли, предмет ее раздумий все-таки нарушил тишину - откровенно смущаясь и запинаясь после каждого слова.

Раднари подумала... подумала еще, улыбнулась и легко пожала плечами:

- По-моему, идея как раз очень здравая и ничего плохого в ней я не вижу. Я бы хотела помочь, но... я скорее буду мешать и отвлекать, а тут... чем быстрее получится разобраться, тем лучше, - она чуть нахмурилась. - Меня немного... беспокоит состояние зверя, поэтому я хотела бы осмотреть его поскорее. И... - смутившись, она отвела глаза, проводя пальцем по ободку своей чашки. - Ты... только не думай, что я как-то... не хочу видеть твоих соседей или... отношусь к ним как-то... свысока или... - она закусила губу, но потом договорила, негромко и с неосознаваемой ею самой застенчивой улыбкой: - просто... они достаточно... громкие, а сейчас... не хотелось бы тратить время.

"Мне вообще не хотелось бы его тратить, но... ты же правда вернешься за мной, как обещаешь? ведь правда же?.. Не исчезнешь?.."

Немудреная история знакомства ее милого хозяина со своими соседями вызвала у Раднари тихий смех и целую уйму малоосмысленных вопросов, но Джейс заторопился, а вопросы могли и подождать... ну наверное. Если не... если не. Если не спать, совсем не спать. Но каф и правда заставил ее глаза открыться - почти насильственно, будто веки кто-то раздвигал пальцами. Голова стала пустой и легкой, как воздушный шарик, полный светлячков, а мир вокруг начал казаться почти стеклянным - кажется, щелкни пальцем - и зазвенит, а может и треснет, рассыплется осколками - невозможно, невыносимо хрупкий. Раднари, потратив несколько секунд на осознание того, что от нее требуется, осторожно приняла предложенный ей локоть и пошла с Джейсом - будто только он, да еще теплые доски пола под босыми ногами, помогали ей ощущать реальность окружающего.

Веранда была... уютной, как и весь дом, - только, в отличие от все более светлой, до полуденного золота, кухни, сюда еще не добиралось солнце - или оно не добиралось сюда вообще? Раднари, предоставленная самой себе, рассеянно прошла вдоль края веранды, глядя на сад. Сад был таким, как ей думалось и помнилось - белое пенное кружево в зелени, с золотыми пятнами солнечного света. Она было обернулась к Джейсу и хотела спросить, а не лучше ли было б пойти в сад, такой красивый и светлый, вместо того, чтоб сидеть на веранде - но увидела только закрывающуюся за ним дверь: он уже убежал решать вопрос с соседями.

"И каф опять не допил", - грустно подумала Раднари, посмотрев на столик. В нее саму, честно говоря, каф сделанной концентрации уже не лез - да и собственное ощущение тела говорило, что... прямо сейчас - точно хватит стимуляторов любого происхождения. Да и в целом - кажется, предел прочности был где-то уже совсем рядом. Сколько времени она уже провела на ногах? Сутки? а, нет, почти уже двое, если считать чистое время подряд. Да и до того... честно сказать, провальный поход к станции Императора обсуждали так долго, так много, что спать... почти забывали в последнее время. "На обратном пути выспимся", - любил шутить мастер Брага. Кольнуло болью сердце - как они там, ее друзья, что с ними? Она здесь и сейчас стоит, опираясь о балюстраду, смотрит на сад и слушает далекие голоса - в своем золотом безвременье, которое может быть видением или чем угодно другим, но прямо сейчас оно - несомненно счастливое, а они...  Живы ли они?..

Раднари отвела взгляд от сада, снова прошлась по веранде туда-обратно, пытаясь отодвинуть от себя тяжелые мысли и не зная, куда себя деть. Мешать Джейсу она не хотела, но трезво понимала, что переговоры с толпой обеспокоенных родственников (а тем более - родственников обеспокоенных и одновременно заинтересованных и любопытных до крайности) могут занять совсем не десять минут, а... да по большому счету - сколь угодно много времени.

Она провела ладонью по гамаку, с любопытством разглядывая его непривычно-непрактичную и внезапно уютную конструкцию. В походных лагерях такие обычно делали там, где по земле бегало слишком много мелкой ползучей дряни или стояла вода... но здесь гамак был явно просто для того, чтобы отдыхать и смотреть на сад. "Вот этим я и займусь", - решила Раднари. - "Сейчас устроюсь, и..."

"Только не спать", - подумала она, сворачиваясь в гамаке в клубок. - "Только не спать, сейчас я подожду возвращения Джейса, и..."
Она не успела довести мысль до конца - яркие цветные пятна бросились ей в лицо, закружились бешеным хороводом - и рассыпались в мелкую крошку.
Раднари спала.

Раднари, уставшая до крайности, и до крайности же накачанная стимуляторами, спала беспокойно и быстро. Перед глазами кружились яркие, цветные картинки.

Тренировка на Тайтоне - тренировочные мечи движутся легко и слаженно, отработка простых, базовых ударов - медленно, как у первогодок, потом - все быстрее и быстрее - и быстрее - и быстрее... И вот... тренировка превращается в бой - кто-то падает под ударами, у кого-то - смотрите, смотрите! - в руках совсем не тренировочные мечи. Холодно сияют включенные лезвия, холодно и мертво, и катится прочь отрубленная голова, вываливая язык, и вокруг - смотрите - не Тайтон, совсем не Тайтон - розовое небо Балморры плывет и пылает над израненной землей, и на земле хрипят раненые, остывают убитые...
И вот там, вдали, показались громады, щелкающие челюстями - это ползут колликоиды, чуя близкую добычу....
Она дергается и рвется, пытаясь помочь, хотя бы крикнуть, предупредить - но далеко, слишком далеко... И что-то удерживает ее от рывка, что-то - кто-то? - крепко держит ее скрученные сзади руки. "Никто не заслуживает - умереть вот так, беспомощным, в пасти насекомых, никто", - слышит она голос - свой собственный? Чей еще голос может так жалко пищать и срываться? "Никто, ни один". И низкий властный голос - она знает его, нет?.. - отвечает насмешливо: "Хорошо, будет им другая смерть. Ты сама выбрала. Смотри".
Она чувствует - скорее, чем видит - знакомые треугольные тени, входящие в атмосферу. Она поднимает глаза - и видит, как с неба сыпятся бомбы - вниз, прямо на это поле, усеянное живыми и мертвыми, своими и чужими, разумными и уже начинающими жрать насекомыми, залитое кровью и ядом, - чтобы превратить все это в единое, кровавое и выжженное месиво
...и ни одному джедаю на свете не удержать эту стремительно несущуюся к земле смерть…

...и она падает
падает
падает
умирает с каждым из них, там и тогда, тысячи мучительных раз...

...Она рывком, задыхаясь, вынырнула из сна и спросонок, еще не разлепив заспанные до слез глаза, почувствовала, как шатается под ней земля. Землетрясение? бомбардировка? неполадки на корабле?.. сон продолжается?.. Попыталась нашарить опору - хотя бы ухватиться за то, на чем лежала? - но руки цеплялись только за что-то мягкое, прогибающееся, ненадежное, не дающее твердой опоры...
"Я - сейчас - упаду".

Первой реакцией, выданной не до конца включившимся мозгом, было - вцепиться изо всех сил в эту так внезапно и так кстати оказавшуюся под руками опору. Ту самую, благодаря которой мир перестал шататься и обрел подобие равновесия. Такую надежную, теплую и…ох. Раднари широко раскрыла непроснувшиеся глаза - и невозможным усилием воли заставила себя ослабить хватку, почти сознательным усилием разжимая пальцы по одному. Автоматически погладила оказавшийся под пальцами рукав толстовки. "Я же сейчас... синяков... наставлю... наставила уже... наверное..." Похоже, она просто-напросто заснула и…сейчас…сейчас... "Где я? Что случилось?.." Она запрокинула голову и посмотрела в лицо тому, кто так бережно держал ее в полу-объятьях.

- Джейс?! Ты… настоящий... Так это не сон, - судорожно и не очень логично выдохнула она, крепко зажмурившись и постепенно вспоминая все. Цепочка событий восстанавливалась неохотно и рвано - с самого туманного утра - и незнакомого миралуки, привезшего ее в этот дом - и завтрак - и знакомо-незнакомый Мэй - и операция... парень, укушенный лехмё... соседи, поющие хором...  оно приснилось? звучит даже как-то...странно. Но нет, кажется, нет... кажется, все это - было, и было - на самом деле. Она снова широко открыла глаза и тревожно спросила: - Прости, я... слишком... я не сделала тебе больно?!..

Раднари глубоко вздохнула, чувствуя, как, несмотря ни на что, уходит из сердца ледяной клубок страха, с которым она проснулась. Наверное, правильным было сейчас отстраниться, извиниться за беспокойство, и... как там это... но ей было как-то так... спокойно, тепло и уместно, что это "правильное" едва возникло - и исчезло. "Я... я сейчас", - постыдно подумала она, не убирая головы с чужого плеча. - "Сейчас".

Отредактировано Hero of Tython (2018-06-06 01:59:04)