[nick]Maylory Reinhardt[/nick][status]The Last Chevalier[/status][icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/thumbs/2018/03/973db84c89943343b28e9a26880cd7d5.png[/icon][sign]турниры отменили,
турниры отменили...
как будто нет на свете
ни отваги, ни любви[/sign]

Вода мокрая, тепловатая, пахнет металлом и застоявшимся фильтром. Кровь красная и на вид густовата: нужно будет запустить скан плазмы. Руки и не дрожат почти, почти хорошо. А царапина? Ну что царапина-то? Если бриться опасной бритвой да после трехдневного запоя, то царапина - это еще вполне гуманный вариант.

Мэй промокнул кровь сероватой матерчатой салфеткой, осторожно, чтобы не дернуть лицевой выход импланта; бросил салфетку в очиститель. Тот обиженно хрюкнул и сообщил, что отказывается работать в условиях тотального дефицита энергии и расходников. Чертыхаясь и поминая почему-то Великого Мандалора и всех его родственников в разных позициях и сочетаниях, капитан Рейнхардт достал из несговорчивого очистителя все, что в него было запихано, и согнувшись в три погибели выволок из-под канистры старенький тазик. Дюрасталевый, с внушительными сколами по краю. Посмотрел, как капля крови со щеки летит в самое нутро посудины и разбивается, превращаясь в крохотное красное солнце. Мандалору досталось еще раз. Белье спланировало в тазик, а Мэй широкими шагами отправился из санблока в медотсек.

Пластырь в шкафчике был один-разъединственный. Веселенькой зеленой расцветочки с желтыми и розовыми гроффетами по всей поверхности. Капитан потратил минут двадцать на то, чтобы как-то менее заметно приладить это непотребство к пострадавшей части лица, но значительного успеха не достиг. Плюнув на солидность и оставив пластырь как есть, он замочил-таки несчастное белье и пошел с обходом по кораблю.

На переборке между двигательным отсеком и медблоком - вмятина, по виду не то от чьей-то головы, не то от какого-то тупого и круглого предмета. Голова, по описанию один в один голова. Его, если судить по боли в затылке. В кают-компании на полу валяются две бутылки и опрокинутое кресло. Прозрачная розовая лужица растекается из горлышка одной из пластиковых посудин.

Мэй попробовал напрячь болящие извилины и вспомнить, что же его вывело из ласкового алкогольного ступора. Память упорно буксовала, подсовывая какие-то странные, одна другой нелепее картинки. Вот он висит на Каце, и предлагает тому зачем-то сдаться, возможно, на металлолом, но может быть и просто - властям. Вот он на спор выпивает залпом литровую баклагу какой-то субстанции, от которой в голове ни запаха, ни вкуса не осталось - только гулкие звуки глотков. Вот Кац, который все-таки не сдался, нарушив тем самым первый закон дроидотехники, тащит его на себе. Полы ниже нижнего уровней смешно искрятся, и Мэй упорно хочет поделиться этим весельем со всеми, со всеми! Но потом? Что было потом?

“Тех” снов точно не было, уж такое-то он никогда не забывает. Выматывающий страх, осколки боли, собственное жалкое “не надо”. И мертвенно-синий свет на чьих-то черных руках. Пятипалых, словно залитых тонким слоем лаково-блестящей жидкости. Страх был, это он вспомнил, но иной. Такой, словно на тебя смотрит сама смерть. Белая. Белая.

Мужик! Здоровенный, беловолосый, такой пронзительной белизны шевелюра, что на ее фоне все вокруг кажется грязным, затертым и затасканным. Он смотрит на Мэя. Что-то спрашивает. Лицо как у статуи, только едва-едва шевелятся губы. Мэй смеется, почему-то такая смерть кажется ему доброй и очень ласковой. Мужик вздыхает, как-то очень-очень устало. И Мэй разом трезвеет. Визитер говорит что-то такое, чего память сохранять не хочет, но от чего и страшно и жутко стыдно одновременно. И уходит. Просто берет и уходит, оставляя его, маленького жалкого человечка, самому себе и злой разбуженной трезвой совести.

Мэй потер переносицу, тяжело выдыхая, устранил бардак в кают-компании и пошел искать Каца. Очень хотелось извиниться. Дроид обнаружился на своем привычном месте: в торцевой оранжерейке, где он выращивал свою коллекцию редких родианских перцев. Экспонаты которой периодически находились под вполне реальной  угрозой превращения в закуску.

- У нас закончились органические продукты, мастер. Свой энергопаек я уже взял, то, что осталось - ваше. Также напоминаю вам, что третьему маршевому двигателю необходим плановый ремонт, - Кац дулся, это четко ощущалось по его нарочитой вежливости, по педантичным, выверенным движениям маленькой метелочки, которой он обычно пользовался для опыления своих драгоценных перцев.

- Извини, старик, - Мэй выдавил из себя эти покаянные звуки и подивился тому, как мерзко звучит собственный голос.

- Вербальные формы не заменят материальных компенсаций. И в сигналах твоей второй сигнальной системы маловато искренности, - дроид упорно отказывался идти на мировую, приступив к поливу свежеопыленных перцев. Капитан знал, что это обозначает крайнюю степень немилости: подмокшая перечная пыльца невыносимо воняла.

- И чем я могу искупить то, каким гандарком я был?

- В идеале - лоботомией. Но поскольку это сильно скажется на твоих и без того скудных когнитивных функциях, я могу предложить компромиссный вариант. Найди пассажиров. Вчера ты заключил крайне невыгодное пари с некоей белковой формой, именовавшей себя Рогуном Мясником. Пари ты выиграл. Но мой прогностический блок, который, кстати, тоже нуждается в ласке и техосмотре, считает, что за выигрышем идти не стоит. Вместо этого я бы рекомендовал увеличить относительное расстояние между тобой и тем тефтелем на сто и более парсеков. Так что иди и сделай то, что ты умеешь лучше всего.

- И ты даже не поможешь мне? Не постоишь рядом, поддерживая и придавая мне респектабельности? - Мэй заискивающе посмотрел в яркие фасеты глаз своего компаньона.

Воздух сухой и грязный. Табуретка неудобная. Под тупым пластырем жжет. Люди безразличные. Дно же может считаться окончательно пробитым не тогда, когда ты выиграл пари у “смотрящего” уровня; и не тогда, когда тебя вывел из запоя призрак неизвестного чувака с давящей рожей серийного убийцы. А тогда, когда, нарушая все правила дроидотехники, тебя посылает в черную дыру твой собственный протокольный дроид.

Отредактировано Haakon Ol' Man (2018-03-23 22:14:14)

Аэлара договорила с ней, сделала шаг к кораблю - и как-то, совершенно неуловимо и необъяснимо, изменилась. Раднари не могла бы объяснить, в чем тут дело, но как будто говорил с ней - и сейчас пошел выяснять насчет корабля - какой-то немного другой человек. Кто-то гораздо более… правильный и...нудный. Говорящий длинные полные правильные фразы от начала до конца, не спускающий с языка строчек Кодекса... и наверняка заставляющий своих падаванов медитировать под водопадом. Да. Ей почему-то казалось, что Аэлара - такая, какая она есть на самом деле - так бы никогда не сделала. “Наверное, это последствия работы СИС”, - уважительно и немного сочувствующе подумала она. - “Они там так привыкают, что они - не они, что потом и отвыкнуть не могут”.

Потом она еще подумала, что Фай наверняка будет ей потом немного завидовать. Интересно, ее опять под водопад отправили? и получилось ли у нее сегодня встретиться с твилеками из деревни? Ух, вот в этот-то раз уже Раднари будет что ей порассказать! Жалко, конечно, что мастер Оргус не смог ее взять с собой, но тут и так тоже интересно… хотя с ним наверное было б еще лучше. Ничего. Она это еще узнает, как это - летать на миссии с ним.

Мастер Аэлара говорила, а Раднари смотрела и слушала. Ведь, наверное, в таком случае “пялиться” - допустимо? Это не будет воспринято как угроза? Они ведь разговаривают, когда говоришь - ведь правильно смотреть на собеседника?

Капитан заговорил, медленно и с хрипотцой - интересно, он дремал, что ли, они его разбудили?.. ох, как нехорошо вышло… - и Раднари с внезапной симпатией подумала, что этот человек ей нравится. Он был теплый, от него не веяло чем-то… холодным, прогорклым, неприятным, металлическим, как от других. “Хорошо бы…” - подумала Раднари, но не успела довести свою мысль до конца, как на сцене появилось еще одно действующее лицо.

- Ой, какой вы милый! - прыснула она вслух - прежде, чем успела подумать. Можно ли, уместно ли?.. мастер теперь точно-точно сочтет ее невоспитанным ребенком... - Ой. То есть… То есть здрасте.

Нет, все-таки боевой дроид с хорошо поставленным слогом протокольного, в цветном переднике и с лопаточкой наперевес - это было слишком, слишком… слишком мило.

[nick]Maylory Reinhardt[/nick][status]The Last Chevalier[/status][icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/thumbs/2018/03/973db84c89943343b28e9a26880cd7d5.png[/icon][sign]турниры отменили,
турниры отменили...
как будто нет на свете
ни отваги, ни любви[/sign]

- KTZ-04, можно просто Кац, уполномочен заявить, что он реципрокно и в полном объеме возвращает вам оценочное суждение “милая”, мистресс, маленькая мистресс, - дроид царственно склонил голову, принимая комплименты и “реципрокно” возвращая их обратно. Мэй же смог вдохнуть, выдохнуть и начать хоть как-то думать головой, а не тем… не этим… да не тем!

Груз, гуманитарный, на Балморру, от Республики. Ой-вэй, как говорит его бескаровый специалист по связям с общественностью. Полный и безвозвратный ой-вэй. И будь это кто-то еще, то он, смирясь с предстоящим гневом Каца, отказал бы, вежливо и бесповоротно. Дела Республики пусть теперь сама Республика и делает, а он - просто мусор, не по чину ему в чистое да со своими немытыми ногами.

Но своему личному солнцу Мэй не откажет, даже если она попросит перевезти партию рабов или половину запаса спайса, расквартированного на этом уровне. Или целый запас. Понятно же, что он выкрутится как-то потом - рабов отпустит, спайс… ну, много способов товар испортить, выбирай на вкус. Но то будет потом, когда А-э-ла-ра уже будет никак с этим грузом не связана. А “гуманитарная помощь”... да мать ее нехай, пусть будет гуманитарная, раз она так говорит.

- Поскольку я не вижу фундаментальных противоречий между вашими потребностями и нашими возможностями, то предлагаю скорректировать сроки доставки и загрузки вашего груза. И, маленькая мистресс, если вам понадобится внеурочная консультация по особенностям употребления формальных речевых форм, то Кац готов ее предоставить. В любое удобное для вас время, - металлический повар-консультант махнул своим лопаточным “жезлом”, превращая тот в некое подобие указки. - А пока же, если вы не стеснены иными обязательствами, я бы рекомендовал вам, мистресс, и вам, маленькая мистресс, осуществить экскурсию по “Безмятежности”. Наш капитан с удовольствием вам все покажет. Не так ли?

Взгляд зрительных фасет Каца пронзил Мэя, как шампур пронзает сочный кусок бантового стейка. Похоже, что дроид счел этот заказ даром Силы и прилагал все усилия, чтобы сделка не сорвалась. Мэй беспомощно хлопнул ресницами, мучительно соображая, как же себя вести, чтоб не было так заметно, насколько он… ну, вот что все вот так вот! Мгновенный перебор вариантов привел его к мысли, что надо быть честным. И быть собой. Обманывать собственное солнце и милого рогатика - ну, ни к чему это. Все равно он долго не продержится в старой шкуре, которая обычно работала прикрытием от других пассажиров и случайных знакомых.

- Да, я… я буду рад. Это хороший корабль. Интересный. И вы сможете определиться с каютами. Кац, возьми у мастера Аэлары, - тут голос едва заметно дрогнул-таки, - координаты их карго-бэя. Организуй доставку, размещением я займусь сам.

Поднял глаза на Аэлару, снова ощущая то самое тепло, и, совершенно инстинктивно попытался улыбнуться. Край крышки импланта превратил результат попытки в кривую ухмылку.  Забыл, напрочь забыл! Но чего уж теперь…
- Вы ведь не против небольшой прогулки, правда?

Отредактировано Haakon Ol' Man (2018-03-24 19:15:46)

[nick]Maylory Reinhardt[/nick][status]The Last Chevalier[/status][icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/thumbs/2018/03/973db84c89943343b28e9a26880cd7d5.png[/icon][sign]турниры отменили,
турниры отменили...
как будто нет на свете
ни отваги, ни любви[/sign]

Кац умчался на крыльях предполагаемой денежности и их старенького грузового шаттла, предварительно получив нужные координаты и прочие данные. Мэй, помаявшись немного, все-таки решил, что предлагать девушкам локоть, как того требовали правила этикета, будет с его стороны несколько слишком. Хотя рука сама собой дернулась, так, что пришлось замаскировать этот жест под внезапное покашливание.

- К-ххм, воздух тут. Сухой. Прошу, после вас, дамы, - Мэй указал на открытый пандус грузового шлюза. Дождался, пока девушки поднимутся, проследовал за ними. Пандус после нажатия кнопки на настенном пульте начал закрываться, погружая трюм в полумрак. Хорошо, что хоть так: с бережливого Каца могло статься и вовсе отключить всякое освещение. Ему-то оно нужно не было. - Пассажирского входа у “Безмятежности” нет. Пришлось принести его в жертву хобби моего компаньона. Кац увлекается разведением и селекцией родианских перцев. Так что теперь на месте пассажироприемника - оранжерея. Я думаю, что если вы, Раднари,  согласитесь на его предложение, то в качестве моральной компенсации можете потребовать безлимитного права прохода туда. Он будет ворчать, но на деле мало что радует его больше, чем юные пытливые умы в его зеленом царстве. И да, там есть на что посмотреть. Каца даже внесли в какой-то известный в их кругах реестр элитных перцезаводчиков.

Трепаться обо всякой ерунде несложно. Гораздо проще, чем отводить глаза от двигающейся как песня Аэлары, чем не думать о том, как выглядит его кораблик в глазах его будущих пассажирок. Чем не расстраиваться заранее, предполагая, что с виду неказистые отсеки заставят девушку-солнце ужасаться или разочаровываться  про себя в “общем убожестве”. Ее спутница вряд ли будет сильно взыскательной - там по горящим глазам понятно, что ожиданий никаких нет, одно неразбавленное любопытство.

Сам Мэй к своему кораблю относился с большой нежностью. По сути “Безмятежность” была всем, что у него в жизни было своего. Полностью его, переделанная за эти четыре года, которые он провел в статусе капитана Рейнхардта, почти до неузнаваемости. В своей стандартной комплектации карго-фрейтер XS серии был мало пригоден для перевозки габаритных грузов, и совершенно непригоден для жизни. Мэй с Кацем потратили изрядно нервов, алкоголя, энергоячеек и хитрости, чтобы расширить трюм, надстроить дополнительный ярус и добавить несколько отдельных пассажирских кают без потери скорости и маневренности. Ах, да, и воткнуть куда-то необходимый для нормальной жизни Мэя медитек. В стандартный медотсек этот высокотехнологичный монстр помещаться напрочь отказывался.

- Вот здесь лестница в круговой коридор, поднимайтесь, не бойтесь, она прочная, по ней Кац носится с гиканьем. А он весит три центнера, не много, не мало. Проходите, пожалуйста. Направо - двигательный отсек, туда мы заглянем позже. Сейчас же прошу налево, там кухня, она же кают-компания, и проход в жилой отсек, - Мэй проследил, чтобы подъем по сваренной из кусков дюрастали лесенке прошел без эксцессов. Не то, чтобы он боялся, что что-то отвалится, Кац действительно носился по ней как оглашенный, но… - И прошу простить настойчивость моего компаньона. Это все из-за конфликта его приоритетных программ. Ранние модели этой серии изначально разрабатывалась исключительно в качестве телохранителей и охраны для важных военных чинов, но потом, когда потери личного состава в Великой Галактической стали катастрофическими, более поздним моделям добавили функции секретаря и денщика. Кац как раз из поздних, так что его акк-дожья хватка порой пробивается через более гуманизованную и ненавязчивую оболочку хозяюшки. О, кажется, хозяюшкой он за это утро тоже побыть успел.

Мэй виноватым жестом показал на высокую горку оладий на круглом глиняном блюде, живописно украшавших собой потертый и выщербленный стол в центре кают-компании. Кажется, известия о кончине всех-всех органических продуктов были несколько преждевременны. Всмотрелся в лица своих пассажирок, пытаясь понять, насколько же все плохо. Насколько смешно в их глазах выглядят все эти цветочки и зверушки, в изобилии украшавшие покрашенные желтой краской стены: после смены прошивок двигательные импланты Мэя требовали калибровки и доводки. Вот он и разрисовывал все вертикальные поверхности как умел. Обычный контингент его пассажиров или не замечал всех этих художеств, отдавая все свое внимание самогонному аппарату, который стоял тут же и успешно маскировался под авангардно-антикварного вида декоративную фигню, или смеялся, когда им казалось, что их не слышат. Мэю на мнение контингента было откровенно плевать, его корабль - его правила. А так же цветочки, зверюшки и даже вязаные салфеточки на полках. Но сейчас ему почему-то очень сильно хотелось, чтобы если и смеялись, то по-доброму.

- Если вы хотите о чем-то спросить, то, пожалуйста, не стесняйтесь. Я постараюсь ответить. А еще… “мистер Рейнхардт” - это не всякому языку под силу. Так что зовите меня Мэе… Мэлом. Ну, или “капитан”, если так удобнее.

Отредактировано Haakon Ol' Man (2018-03-26 07:51:23)

Совместно с Aelara

Здесь было уютно, уютно и тепло, как в старом саду за школой. Раднари щурилась, как на солнце, вертела головой во все стороны и старательно запоминала. Тут - вход, там - оранжерея, а вот тут по лестнице… По стене ползли цветы и травы, и какие-то завитушки, а вот там, кажется, притаилась схематично набросанная тукка, а чуть в стороне, пытаясь добраться до тукки, крался детеныш нексу, и еще один - непонятно, то ли тоже нексу, то ли лозная кошка - пытался догнать собственный хвост. С едва намеченной ветки свешивалась, зацепившись хвостом, не то огнебелка, не то мартыщерица - скорее вторая, перепонок между лапами незаметно. Звери, изображенные условно, были тем не менее выразительными и забавными. Раднари даже подняла было руку - погладить взъерошенного ворн-тигра - но вовремя вспомнила про “ма-не-ры” и “что-о-нас-подумают”, а еще про “ты-не-ребенок” - и успела руку отдернуть, неловко спрятав за спину. “Ничего, - мысленно пообещала она ворн-тигру, проходя мимо, - ничего, я тебя еще поглажу, когда никто смотреть не будет”.

Она шла, смотрела по сторонам, и думала, что правда никогда такого не видела. Шаттлы (все три!), на которых она до сих пор летала, были… большими, шумными и скучными. Скучными, пустыми и официальными, как здание космопорта. Разумные проходили в них, заходили, выходили - и ни на чем не оставляли своих следов.

Здесь же отпечаток человека, отпечаток его жизни, был везде - в этих выглаженных поручнях, в этих старых рассохшихся стульях (интересно, они скрипят - так же, как ступеньки на заднем крыльце школы? они тоже были деревянные и щелястые, а еще они были такие теплые от солнечного света, особенно на закате…), в этих грубоватых и милых салфетках - одна сползала, наискось и криво, и Раднари, проходя мимо, поправила ее - автоматически, не успев об этом задуматься.

“Это не корабль, - подумала она вдруг - прежде, чем оформила это в мысленную речь. - Это не корабль, это дом… дом для этого человека. И он такой же… теплый и уютный, как и он сам”.
“Я буду по нему скучать, когда мы уйдем отсюда”, - подумала она еще.
“И пахнет вкусно”, - потянула она носом.

- Ой, оладушки! - восторженно воскликнула она - прежде, чем успела вспомнить про манеры и “джедаю не должно”. И немедленно залилась краской до самых пяток. - Ппппростите, капитан Мммэемэл, я не… ничего не имела в виду, я просто… просто пахнет так…

Она сбилась совсем, покраснела, как переспевшее яблоко, и принялась сосредоточенно разглядывать носки своих сапог.
“Мастер Аэлара точно-точно меня никогда больше с собой не возьмет”, - вертелась у нее в голове одна-единственная мысль. - “Точно-точно-точно не возьмет. И мастеру скажет, чтоб не брал. Ой…”

Аэлара уже почти решилась. Уже почти открыла рот, чтоб сказать - все, как есть, честно, и будь что будет. Но тут рядом радостно запрыгала Раднари, вот только что в ладоши не захлопала - ох, что о нас подумают, со стороны ведь можно решить, что этого ребенка в Ордене совсем не кормят - и после этого влезать со своим сообщением о нелегальном оружии было попросту… глупо? Может быть, это знак? Может быть, это и означало, что надо держать рот на замке - до поры до времени, а может, что и всегда? Вероятно, так оно и было.

И она рассмеялась - потому что рогатая девочка по цвету уже напоминала своих красных сородичей, казалось, что и татуировки у нее потемнели, и это было невыносимо… смешно. Оладушки, ну, у кого что на уме…Ладно, хватит на сегодня воспитательных взбучек, можно перейти к празднику непослушания. По крайней мере, про оладушки она умудрилась сказать без ошибок, хоть и довольно эмоционально.

- Ну что ты, все в порядке, - она ласково обняла Раднари за плечи, потрепала по голове. - Я думаю, что это как минимум комплимент повару. Жаль, что он не слышит.

Она подняла глаза, улыбнулась - теперь уже ему, по-прежнему немного потерянному, но уже не настолько, как минут пятнадцать назад. И это было очень, очень хорошо.

- Но вообще у нас в Храме кормят, не подумайте! И даже часто. А у вас чудесный корабль - я и не думала, что фрейтер такого класса может быть таким… таким… уютным. Обычно они более… пустые. Никакие. И знаете… Мэл, это действительно “Безмятежность”, удивительно подходящее название… нет, пожалуй, даже имя. Мы совершенно точно не ошиблись, когда обратили внимание именно на вас, да, Раднари? Оранжерея, настоящее дерево, этот… любопытный дизайн… Какие же еще сюрпризы ждут нас, ммм?

- Спасибо...

Раднари оказалась перед сложнейшей моральной дилеммой. С одной стороны, ей в руки выдали тарелку… нет БОЛЬШУЮ тарелку со вкусной едой. И к тому же чашку с питьем. С другой - ее пригласили смотреть корабль дальше, и… ну как тут было отказаться?.. Раднари растерянно посмотрела на горку вкусных оладушек, которые так вкусно пахли и на которые ей просто не хватало рук - эх, ну почему у нее нет третьей, ну что за несправедливость! - и потопала следом.

“Ладно”, - подумала она, с трудом удерживаясь от того, чтоб сглатывать слюну, и стараясь смотреть еще хоть куда-то. - “Сейчас мы придем куда-нибудь… где можно будет поставить то и другое, и можно будет поесть… и обязательно надо угостить мастера Аэлару и капитана. Он наверняка голодный, вон как на оладушки смотрел… но хочет вначале показать нам корабль, оно и понятно…”

Но медотсек заставил ее забыть даже о еде. Оборудование на этом кораблике казалось не только лучше, чем то, на котором она училась, но даже лучше, чем медицинское оборудование в Храме. Стекло, металл, блестящие поверхности, огоньки и кнопки - Раднари была совершенно заворожена этим зрелищем. Рассмотреть бы все, поближе, поточнее… или, наоборот, отойти подальше, охватить одним взглядом всю эту потрясающую картину… “Интересно, можно ли  будет мне… хоть немного…” - успела подумать она, и тут почувствовала, что левая (задняя, как это говорится в бою и танце) нога наступила в что-то...неопознанное, неустойчивое, скользкое…

- Ой, - вскрикнула Раднари, всем телом чувствуя, как падает, оскальзывается-оступается-падает назад.

Нет, можно было сгруппироваться, перекатиться - но еда, целая тарелка оладий, и сама тарелка, такая красивая - разобьется же!.. Раднари сосредоточилась, как на занятии, и, слабо пискнув, упала на спину. Чашка все-таки отлетела в сторону, тарелка и оладьи зависли в воздухе, немного расплескав в стороны масло.

- Заберите их, пожалуйста, - жалобно попросила Раднари, изо всех сил стараясь не потерять сосредоточения и испытывая при этом немалую гордость. До сих пор у нее не получалось одновременно ловить такое количество предметов, а тут, поди же ты! понадобилось - и получилось же!

Отредактировано Hero of Tython (2018-03-27 12:23:23)

Совместно с самой красивой девушкой во Вселенной мастер-джедаем Аэларой и самыми любопытными рожками во Вселенной падаваном Раднари

Закон вселенской подлости капитана Рейнхардта гласит: если ты забыл таз с замоченным бельем на входе в санблок и привел на корабль Очень Важных лично тебе пассажиров, то жди. Таз выждет удобного момента, набросится и сам замочит кого-нибудь.

Мэй толком и не понял, как оказался на полу рядом с лежащей на спине маленькой забрачкой. Инстинкты сработали раньше сознания, но тело подвело своего хозяина и поймать упавшую девушку он просто не успел. Так что только и оставалось, что подложить ладонь под голову, оберегая белые волосы от мыльной воды, да начать стандартную процедуру первичной диагностики ушиба позвоночника.

Зрачки в норме, дыхание в норме, видимых повреждений нет, второй рукой опустить на пол бесценную для крохи тарелку с едой. Отложить изумление и восхищение висящими в воздухе предметами до более спокойных времен.

- Моргни, пожалуйста. Высунь язык. Попробуй дотянуться им до кончика носа. Пошевели пальцами, - времени на политесы и рефлексию не было. Мэй привычно делал свою работу, спокойно, размеренно. Дал на импланты команду, и от медитека отделились плоские носилки на силовой подушке. Девушка-солнце замерла на их пути, так что пришлось попросить ее уступить место медтехнике.

- Аэлара, отойдите, пожалуйста, на пару шагов вбок.

Аэлара не сразу поняла, что уже можно отпустить все то, что она пыталась удержать одновременно. Когда сосредоточишься на чем-то - сложно за секунду осознать, что этого делать уже не нужно. Чашка с легким стуком опустилась на пол, драгоценную тарелку с не менее драгоценной едой подхватил Мэл, и, кажется, все было в порядке - кроме бедного ребенка, шлепнувшегося прямо в мыльную воду.
Ладно, отмыть, переодеть, все равно прыгать по оккупированной Балморре в джедайских шмотках не стоит… Никто еще не умирал от того, что поскользнулся… на чем, кстати?

Она выдохнула, шагнула в сторону, как и сказали - и тут поняла, что коммуникатор все еще надрывается. Да кому же там что-то понадобилось вот прямо сейчас? С самого утра тишина, и вот теперь, когда не до этого - конечно, сразу случилось что-то срочное! Велено же не беспокоить без крайней необходимости, так нет же, говори  - не говори...

С трудом справившись с желанием швырнуть звенящий комм в стенку, не глядя - нет эмоций, есть покой, нет эмоций, есть... - она все-таки достала его и ткнула в кнопку приема вызова. И уже было собиралась начать с нелестной характеристики тех не очень-то разумных существ, которые слов на бэйсике не понимают, и с которыми, видимо, надо переходить на поддиалект хаттского, раз уж… но увидела дрожащее, идущее полосами изображение - и все те слова, которые рвались с языка, растаяли и перестали быть. Связь была паршивая, но звуки взрывов где-то там, вдалеке, за его спиной, были слышны отлично. Ей показалось, что на голову выплеснули ведро ледяной воды -  что случилось? Что у него там может быть срочного? Что?..

- М-мастер Оргус, что… - начала она, очень надеясь, что голос не дрожит.

Раднари честно проделывала все то, что ей говорил капитан - моргнуть, пошевелить пальцами, показать язык - и очень старалась не хихикать, вспоминая соответствующий раздел медкурса. Засмеешься - точно подумает, что болевой шок, и напугается еще больше, и еще ходить ей запретит. Глупо как-то вышло. Сейчас он будет за нее переживать, а она же даже головой не ударилась. Вот голову было бы больно, это да, как в тот раз, когда ее толчком Силы со ступенек случайно опрокинули…

Локоть, которым она затормозила, уже начинало премерзко тянуть, да и на… верхней части ноги, скажем так, намечался изрядный синяк. Но со спиной… Раднари прислушалась… да, со спиной все было нормально. Ну, вроде бы. Ой, а вот плечо, кажется, чуть-чуть подвывихнула, нехорошо-то как, а… и глупо...

Но милого капитана обижать не хотелось - он заботился так сурово и трогательно, что ужасно напоминал Раднари старого джедая-медика, работавшего при школе. “И пока не вылечишься - никаких тренировок!” - всплыл в памяти надтреснутый голос, и она все-таки не смогла удержаться от широкой улыбки.

Но в этот самый момент она услышала слова Аэлары - и, ну, как, как тут можно было удержаться и продолжить изображать смертельно раненого лебедя? - Раднари будто подкинуло на метр вверх - поближе к источнику звука и изображению обожаемого мастера.

- Мастер Оргус, мастер Оргус, а мы на Корусанте, и уже корабль нашли, и он такой замечательный, вы просто себе не представляете, - протараторила она, не переводя дыхания и почти влюбленными глазами глядя на полупрозрачную фигурку. - И капитан такой хороший человек, и мы скоро уже вылетаем, а мастер Аэлара мне показала Корусант, и…

Когнитивные функции в норме, моторика в норме, координация в норме. Похоже, что позвоночник не пострадал, головной мозг - тоже. Из-за спины доносятся звуки взрывов, нужно пригнуться и упереться в пол. Пока канонада далеко, но если так пойдет и дальше, то скоро придется фиксировать себя и пациента…

Мэй очнулся только тогда, когда его “жертва” подорвалась и затараторила что-то трещащей голофигурке. Статика, взрывы… были не здесь. Война пока была не здесь. Капитан Рейнхардт ощутил какое-то невозможное по силе облегчение: все живы, бомбят, стыдно подумать, конечно, но где-то еще. Все хорошо.

Его маленькая гостья в целом в порядке, разве что плечом поводит стянуто и руку к корпусу жмет. Но это не беда, это как раз совсем не беда. Пятнадцать минут в саркофаге, а чтоб не было скучно или страшно, он запустит вывод полного скана всей Раднари ей же на мониторы. Любопытному рогатику такое должно быть интересно. Нет, само собой спросить надо, а то будет как с едой.

И тут Мэя догнало чувство вины. И стыд. Уши полыхнули пожаром, а внутренний датчик подал сигнал о резком скачке капиллярного давления в головной области. Он осторожно собрал с пола посуду, поставил ее на носилки. Собрал с пола проклятущее белье, снова утолкал его в тазик и метнулся с ним в глубь санблока. Устроил гадскую посудину так, что выдирать ее потом придется с немалым усилием. Проверил работу сушилки, чтоб не было, как с очистителем, и не пришлось сушить одежду Раднари дедовскими методами. Добыл швабру, старую, надежную, без механических или электронных наворотов, ведерко, и отправился устранять последствия собственного долбоклюйства.

Аэлара облегченно перевела дыхание, чувствуя, как страх, стиснувший сердце ледяными тисками, начинает отпускать. Раз у него есть время слушать щебет ученицы - значит, ничего страшного не произошло. По крайней мере, пока.  Как же хорошо, что на голограмме не разобрать, в каком виде сейчас находится оная ученица. Мокрая, встрепанная и вся в мыле в буквальном смысле. Ох. “Ты доверил мне свою ученицу, а я показала ей Корусант и позволила упасть в мыльную лужу - и спасибо, что шею не свернуть - во имя спасения оладушков.” Нет, он посмеялся бы, наверное. “Надо будет потом все рассказать, - отметила она про себя, - это важно. И хорошее, и плохое, все, что еще будет. Полезно для дальнейшего обучения…”

Мастер Оргус обернулся к Раднари - и Аэлара, поймав ее взгляд, прижала палец к губам. Тсссс, мол, расскажем, когда вернемся. Объяснять сейчас все это как-то совершенно не хотелось.
А еще не хотелось думать о том, как быстро приближается шум взрывов за его спиной. О том, как легко он может попасть под один из них - и…
“Зачем это тебе? - теперь внутренний голос говорил, как мастер Айта. - Ответь на вопрос.”
“Низачем, - ответила она, как и тогда, давным-давно. - Ни-за-чем.”

Мастер Оргус усмехнулся.
- Сразу видно, тебе уже есть о чем рассказать. Прибереги хоть что-то до нашей встречи, - потом развернулся снова к Аэларе. - Хорошо, что у вас все по плану. У нас возникли небольшие… затруднения, - во время его заминки один из разрывов раздался совсем близко. - Эвакуируемся в бункер, связи ближайшие дни не будет. Если разнесут маяк - могу пропасть с радаров до возвращения. Не гоните волну там со старыми калошами, лады?
- Не “лады”, а “ладно”, - по привычке поправила она и только потом подумала, что не стоило бы это делать при посторонних. - Да, принято. Обещаю не проявлять излишнего беспокойства до установленного срока. С нашей же стороны предполагаю следование плану.
“Хорошо, что сказал, - подумала она, но вслух не сказала. - Иначе… нельзя работать и беспокоиться одновременно. Да, беспокоиться - не-за-чем. И ни-за-чем.”

- Аэлара, тебя старые калоши покусали или протокольный дроид? - не то хмыкнул, не то фыркнул мастер Оргус. Потом снова стал серьезен: - Вам тоже удачи. Будьте осторожны, и старому хрычу привет передавайте. Птичка на хвосте принесла, что на фабрике туза меняют. Выйду на связь, как смогу.

Голограмма замерцала и погасла, и очень хотелось надеяться, что связь прервалась не потому что… Не потому что. Нельзя об этом думать - лучше думать о том, что на Балморру назначают нового… как это сейчас называется? Наблюдатель? Надзиратель? Коммандер? Неважно. Этот вопрос можно будет задать уже… на месте. И собрать максимум информации во время полета, мало ли что уже успело поменяться.

Она зачем-то повертела молчащий коммуникатор в руке, убрала на место - и посмотрела на взъерошенную Раднари.

- Ты как? Сильно ушиблась?

Раднари помотала головой.
- Локоть, и плечо еще, немного. Пройдет. Мастер, я… - она виновато потупилась: сейчас, когда утихла радость от созвона с мастером и от получившегося фокуса с тарелкой, совестно стало втройне. - Как-то ужасно… ужасно глупо получилось, - она покосилась в сторону капитана, преувеличенно-усердно надраивающего полы, и вполголоса спросила. - Я помогу?..

Его солнце волнуется. Беспокоится о ком-то, кого за статикой и не рассмотреть толком. Да и рассматривать не хочется, понятно же, что кого-то плохого такая девушка выбрать не может. Раднари тоже очень рада видеть этого человека, за чьей спиной гремят знакомые взрывы пластиловых мин. Работает батарея длинноствольных минометов, значит, этот их некто должен будет укрыться. И его пассажирки будут тревожиться. Стоит что-то придумать. Что-то менее разрушительное, чем тазик. Более веселое.

Мэй посмотрел в свое мутное отражение в надраенном до блеска кусочке пола. Потом перевел глаза на немного расслабившуюся Аэлару и выдохнул сам. Пусть тому, с кем говорят обе девушки, повезет. И он вернется живым и здоровым. Мэй даже предполагать не хотел, как его личное солнце выглядит, когда плачет. Улыбка шла ей намного больше. А еще больше - сосредоточенность. Мэй подумал, что был бы не прочь поменяться местами с ее сережкой. Тогда он точно сможет быть рядом. Долго-долго.

Тихий вопрос Раднари будто разбудил его. Мэй вздрогнул, и перевел глаза с пола на встревоженное личико девушки, окруженное облачком белых волос.

- Спасибо, но я тут уже… перестарался малость. Так что давай мы лучше займемся твоим локтем и плечом. И посмотрим, что еще пострадало. А чтоб не грустить и не скучать - ты можешь запустить полный скан своего тела. Диагност его выведет в реальном времени, увидишь как и что там, внутри. Если захочешь, конечно. По идее, во время сканирования можно даже жевать, я так обычно и делаю по утрам. Раз уж ты героически спасла эти оладушки, то их точно стоит съесть. И… покажешь еще раз, как это у тебя получается? Ну, держать вещи в воздухе.

Мэй отставил швабру и похлопал по носилкам.

- Припланечивайся. Я сейчас принесу медицинскую пижаму, так что сможешь переодеться. За время всех процедур твои вещи как раз и высохнут. И извини меня, пожалуйста. Совсем забыл про ту штуку, в которую ты наступила.

Раднари вспыхнула, как маков цвет, почти до слез, но покорно полезла на носилки и свернулась там нахохленной мокрой птичкой.

- Это не ты… в-вы-виноват...ты. Это я...под ноги не смотрю. Извини...те меня пожалуйста, я тут такой бардак устроила… Обещаю, я буду внимательнее! Я не всегда такая… солоха, только, ну, когда интересно очень. У вас-очень-отличное-оборудование-мне-ужасно-интересно, - выпалила она одним духом и потупилась совсем. - Спасибо, вы… явно очень хороший врач.

Капитан кивнул, мол все хорошо, чего ты? Посмотрел на Аэлару, все ли с той в порядке, не сильно ли она сердится на весь происходящий дурдом.

- Извините и вы за весь этот беспорядок. Обычно… на этом корабле гораздо спокойнее. Я постараюсь, чтобы во время перелета все было… без эксцессов. Обещаю больше не забывать в проходах опасные предметы обихода.

-  Ну что вы, - она постаралась улыбнуться как можно теплее и мягче. - Все в порядке. Будем считать это незапланированной тренировкой, во время которой падаван показал неплохие результаты. Если б сама не упала - были бы отличные, но до этого мы, надеюсь, еще дойдем. Может быть, как раз стоит разбросать по кораблю побольше опасных предметов - как по тренировочному полю, м? Хотя нет - это может быть опасно уже для вас или для многоуважаемого KTZ-04. Да уж, идея не очень.

Мэй едва сдержался, чтобы не начать грызть большой палец. Так легче думалось, а то, как раскидать тренировочный хлам по проходам и, самое главное, не перепутать его впоследствии с хламом настоящим, требовало изрядного осмысления. Пока же стоило сделать еще одно, жизненно важное пояснение:

-  Кац. Он не откликается на свое протокольное имя. Представляется, но если его так назвать, то демонстративно игнорирует всех. Утверждает, что подобное обращение необратимо нарушает целостность псевдосинаптических связей его эмотивного блока и смешивает результаты работы блока прогностического. Я это сейчас за две минуты сказал, но обычная лекция Каца на тему его богатого внутреннего мира может занимать до часа. Так что вот. Я вас предупредил.

Она посмотрела на грустную Раднари и улыбнулась уже ей - все будет хорошо, вот увидишь.
- Я ведь вам здесь не помешаю, правда? Очень интересно взглянуть, как это все, - она обвела рукой все это мерцающее огоньками богатство, - как это все работает. Хотя бы со стороны.

Подумалось, что надо будет включить скан на обдув теплым воздухом после того, как он снимет показатели чувствительности. Бедная Раднари напрочь продрогла, а он, занятый глупыми своими вроде как страданиями, даже не удосужился предложить ей полотенце. Услышав пробившийся сквозь плотную стену самобичевательных мыслей голос Аэлары, и произнесенное этим голосом кощунственное само по себе слово “помешаю”, Мэй вытаращился на девушку-солнце, как сова на фары спидера.

- Помешаете? Нет, что вы. Это я сейчас буду вам мешать. Так, секундочку, где же она, - отсек под диагностом открывался туго, пришлось напрячься. Достав из стопки голубенькую пижамку самого маленького размера, Мэй протянул ее Аэларе. Почему-то нещадно горели уши. - Вот. Я выйду, а вы… тьху, то есть не вы, а юный падаван переоденется. Я заберу вещи в сушку и покажу, где что запускается.

Мэй втолкнул злосчастные мембранные тряпочки в руки самой красивой женщины Вселенной и стремительно ретировался за переборку.

- Да это совсем не… - протянула Раднари в сторону стремительно удаляющейся спины - и пожала плечами, глядя на Аэлару. Та пожала плечами в ответ.

- Ну переодевайся, раз сказано, наверное, в этом есть какой-то высший смысл.

Раднари быстро и с изрядным удовольствием высвободилась из мокрых и постепенно замерзающих одежек и нырнула в предложенную пижамку, даже зажмурившись от удовольствия. Ткань к замерзшей коже легла тепло и уютно.

- Капитан, - окликнула она. - Я готова, а сушилка где?

Мэй засунул голову в отсек так осторожно, словно ожидал по меньшей мере нападения ранкора о семи головах. Осторожно разжмурил один глаз, убедился, что ничего такого он случайно не узрит и никого не скомпрометирует, отодвинул переборку и зашел внутрь весь целиком. Раднари в пижаме представляла собой зрелище преумильное: пуховый птенец оро-птицы, да и только. Он забрал с носилок мокрые вещички и дал тем команду на самый малый вперед. Мигнув радужным переливом огней, носилки двинулись в сторону диагноста.

- Минутку, подождем, пока они пристыкуются. Можно двигать их быстрее, но оладьи нам за это точно отомстят, - Мэй договаривал все это уже из санблока, настраивая программу сушилки. Три клика, щелчок, и он снова вернулся в свое мигающее царство. Носилки за время его отсутствия проползли половину пути. Мэй кивнул, соглашаясь сам с собой, и запустил сканер на развертку.

Боковой объемный экран включился, выводя на обозрение всех присутствующих что-то, отдаленно напоминающее проективный снимок человеческого тела. Мужского человеческого тела, если быть точным. Только вот со внутренними органами на этой проекции творилось что-то странное. Часть из них имела непривычные знающему глазу очертания, внутри иных были видны какие-то сложные, многосоставные конструкции, тонкие ниточки, которые у обычных людей обозначали периферические нервы, тут выглядели чем-то вроде полых трубочек, составленных из мириадов крохотных колечек.

Вдоль позвоночника, который и на позвоночник-то похож не был, скорее уж на составленный “стакан в стакан” столб копьевидных сегментов, тянулся длинный ряд каких-то до невозможного сложных приспособлений. Ноги… о, это была совсем отдельная песня. Собственно, тело этого тела начиналось чуть выше середины бедра. Ниже же пролегала целая симфония из разного рода волокон, связок и псевдосуставов. Головой это тело тоже скорбело неслабо, хотя мозг вплоть до продолговатого все-таки был свой. Но вот глазным яблокам, костям челюсти и всем нервам досталось изрядно внимания некоего технического гения.

Мэй, увлеченный наладкой своего чудо-агрегата, всей этой феерии красок просто не замечал. Он тихонько насвистывал какой-то веселенький мотивчик и максимумом, на который отвлекался бравый капитан-повелитель тазиков, были все те же подползающие к своей конечной цели носилки.

Раднари крутила головой во все стороны - ну еще бы, интересно же! а просто так сидеть - скучно! - поэтому развертку на экране она заметила первой.

- Ух ты, ничего себе! - выдохнула она, сияя глазами, и так и вцепилась взглядом в проекцию, пытаясь осознать и запомнить ее целиком, от и до. “Понимаешь принцип - выстраиваешь логику - запоминаешь частности”, этот принцип работал всегда и на всех занятиях. Здесь, конечно, было не занятие, но...

Нет, им, конечно, рассказывали про кибернетическое протезирование, и даже самые простые схемы приводили, но это… Это было что-то совершенно особенное.
Раднари бросила быстрый любопытный взгляд на капитана, увлеченно настраивающего аппарат - и по-новому соотнесла видимые выводы имплантов. Значит, здесь, здесь и здесь… и тут тоже… ох.
И только потом она сообразила. Какие же повреждения должны были быть - насколько серьезные, насколько страшные раны… ожоги? Электрические разряды? Скорее то и то, раз нервная система… или этого потребовала замена позвоночника?..
Раднари закусила губу, пытаясь подавить острый приступ жалости, смешанной с восторгом. Технический гений разумных существ Галактики здесь просто превзошел самого себя. Но мужество человека, который после таких травм смог встать на ноги, и пойти, и жить, и заботиться о других - так привычно, так на инстинктах… это было едва ли не чем-то более потрясающим.

Аэларе на секунду показалось, что в лицо дохнуло холодом. “Кто-то прошел по твоей могиле”, - так говорил… кто? Когда? Кто-то знакомый - и очень давно - и на самом деле неважно, кто. Подобную схему - только на антрацитово-черном экране, только вычерченную мерцающими красными линиями - она видела много раз. “Это совсем не то”, - сказала она себе, но… Не помогло. Тогда, давным-давно, в мире, где никогда не кончался дождь, это называлось “высшее совершенство”. Металлический голос, в котором давным-давно не осталось ничего человеческого, говорил ей - вот так должно выглядеть совершенное разумное существо. Вершина эволюции. Металл, металл, металл, который не устает, не стареет, не подводит. Красные огоньки глаз смотрели на нее пристально и изучающе, и она изо всех сил старалась не ежиться под этим немигающим мертвым взглядом. “Совершенство, - повторял голос. - Рано или поздно каждый должен стать таким. Кстати, почему ты все время отказываешься? Возможно, мастер сочтет этот шаг - разумным?”

Она встряхнулась - казалось, что старые воспоминания налипли на лицо зеленоватой паутиной. Все это давно прошло - и… Перед ней была всего лишь схема, не имеющая никакого отношения к мертвому металлическому совершенству. Вряд ли все это было сделано… по той же причине. Те, кому хотелось быть ходячей машиной, старались сохранить с ней схожесть и даже не пытаться быть похожим на слабого человека, который болеет, устает и умирает.

Она смотрела на экран и думала - надо что-то сказать.
Но не знала - что.

- Какой же вы… сильный, - тихо сказала Раднари, не отрывая взгляда от схемы на экране. От Аэлары дохнуло холодным ветром - опаска? нет, страх.. Она боится, думает, что это какая-то… подстава? подлость? Да нет, нет, совсем же не похоже на это… да и схема-то выпала на экран случайно…
И этот мега-сложный медотсек, и все это оборудование, и это все - оно все служит одной цели, поняла она. Это все служит тому, чтоб не отторгались ткани, тому, чтоб все работало… и чтоб этот человек мог жить. Просто - жить. Так, как живут все люди.

- Просто… просто невозможно, - она закусила губу, запоздало понимая, что, кажется, влезла - снова! - не в свое дело, и наверное нужно было сделать вид, что она ничего не…

- Сильный? - Мэй закончил с составлением программы для небольшого по массе и линейным размерам забрака и выпал из ступора. Растерянно посмотрел на свои руки, пошевелил пальцами: все вроде бы как всегда, ничего не поменялось за эти пару минут. Ладони, блестящие окружающими огоньками полукольца запястных выходов, выглядывающие из-под потертых обшлагов рубашки; предплечья, снова кисти. С чего Раднари сделала вывод, что он сильный?

Но посмотрел он не на Раднари. И замер, совершенно дезориентированный. Девушка-солнце со страхом глядела куда-то вперед. Что-то такое, что бросало застывшую тень на ее черты, было там, на противоположной стене. Мэй медленно проследил направление этого взгляда и аж икнул от неожиданности.

Да-а, с таким умением эпатировать публику будешь вечно получать не бублик, но дырку от бублика. Еще бы Аэларе не испугаться, он сам периодически дергался при виде всей той составной “красоты”, из которой теперь было слеплено его тело. Казалось бы, можно было бы уже и привыкнуть, за столько-то лет, принять, что теперь этот металлический геоносиан-недоделок - это он, Мэйлори Рейнхардт. Ан нет, только и выходит, что смириться, кое-как терпеть все это и самого себя.

- А-а, вон оно что! Ну да, это я. Мой свежий утренний портрет а-ля натюрель. Забыл про него совершенно. Но там нет миоусилителей, так что с силой мне не повезло, в этом плане я совсем обычный. Почти все это разнообразие запчастей и болтов - жизнеобеспечение, ничего больше и не влезло. Из всех сорока процентов кибернетических и пятнадцати процентов бионических имплантов что-то этакое перепало только моему зрению. Ну, и краниальными имплантами могу чуток с техникой управляться, если интерфейсы совпадают. Старая команда из-за всей этой машинерии постоянно называла меня внебрачным сыном Каца, - Мэй улыбнулся девушкам и быстренько свернул к хаттовой матери компрометирующую его в трех разрезах проекцию. - Если хочешь, то можем в один из вечеров посмотреть на все повнимательнее. Там много интересных инженерных решений. Но лучше укладывайся вдоль, руки по швам, и сейчас я включу вам тебя. Иначе есть риск, что мы совершенно утомим мастера Аэлару всеми этими скучными медицинскими подробностями. И да, можно на “ты”, а то у меня от твоего “вы” постоянно желание обернуться и посмотреть, кто там еще за моей спиной притаился.

Раднари замотала головой, но покорно легла в привычное положение для сканирования. В школе такое проводили раз в квартал, если не считать каких-то эксцессов - хотя, конечно, оборудование было...несравнимо, да. Да и зачем бы им в школе такой уровень сложности? У них же там ничего серьезнее пары трещин или сотрясения, ну или может воспаления рудиментарных органов, и не случалось-то. Или, если уж случалось - как в старшем потоке, когда один ученик случайно убил другого, или та история, как младшие однажды украли меч кого-то из мастеров - так тут уже не сканирование было нужно…
Раднари передернула плечами, постаравшись выбросить из головы воспоминания не к месту, и задумалась, как ответить. Капитан… Мэл ее… вполне очевидно не понял. Или понял, но постарался обратить все в шутку?.. Или ему просто… было слишком неприятно говорить на эту тему - и это вполне очевидно и логично.
Ему плохо, некомфортно и неуютно в этом теле - которое и его, и не его одновременно. В теле, которое позволяет жить дальше, но не...ничего сверх того. Но не жаловаться же на это совершенно незнакомой девочке. Логично.
Но мастер всегда говорил: начала - договаривай, не поняли - поясни. И Раднари думалось, что это правда логично. Она смотрела прямо перед собой, на мелькающие машинные огоньки, и тщетно пыталась сформулировать… человеческими словами то, что вырвалось из нее одной эмоциональной фразой. И как бы это еще так сказать, чтоб не сделать человеку еще больнее…

- Вы...ты просто очень сильный человек, - слова просто вот никак на язык не приходили, да что ж такое-то. Нет, ее никогда не учили, как нужно поддерживать незнакомого человека, который в общем и не просил о поддержке, да и в целом - остальные, кроме мастера, все больше говорили про “не лезть в чужие дела”, но… - Независимо от... имплантов. Сильный, умный и добрый. Я сразу это поняла.

“Когда же вы, сволочи, оставите меня в покое, - подумала Аэлара, глядя на самый обычный экран на самом обычном корабле, находящемся в нижних доках Корусанта. - Когда же вы, вы все перестанете мне мерещиться?”

Она от всей души понадеялась, что то, о чем она думала, никак не отразилось на ее лице. Иначе… что о них подумают? Нельзя же так воспринимать чужое… чужое… как это назвать? Судя по тому, что и как он говорил, очевидно - что он этим нисколько не гордится. Не надо было б прислушиваться, надо было б опустить все щиты и не воспринимать, не слушать, не чувствовать - но она уже этого не сделала, и отголосок чужой далекой боли чуть коснулся ее сознания. Ей - в который раз уже за этот час? Два? - стало невыносимо совестно. Надо было сдерживаться. Не вести себя как… как испуганная девочка, которая вдруг увидела призрак страшного прошлого. Ну, увидела - в первый раз, что ли?

Она молчала, а Раднари говорила - и по уму, надо было б одернуть девочку, сказать, что неприлично так лезть в чужие дела и в чужую душу, и чтоб она немедленно извинилась и замолчала… И извиниться самой - но за что? “Простите, что меня так перекосило, я ничего такого не имела в виду, я просто…” Как же это глупо будет звучать, а.

“Если я продолжу молчать, - думала она, - это обидит его еще больше. Но что сказать?” В первый раз в жизни она действительно не знала - что сказать, и - вот странно - ее это не раздражало, скорее печалило.

- Нет,  вы меня совершенно не утомляете, - наконец выговорила она. - Я не очень хорошо разбираюсь во всей этой терминологии, но мне… интересно. Если, конечно, вас не смущает это совершенно неуместное любопытство.

А потом она подумала - а почему бы и нет? - и продолжила:

- И… можно перейти на “ты”.  Всем нам. Мне кажется, так будет удобнее.

Мэй недоуменно посмотрел на маленького рогатика. Сильный человек? Определение, которое он уж к кому-кому, а к себе применить точно не мог. Сильные люди не пьют запоями, не бегают от проблем, не распугивают своих друзей и близких просто потому, что не знают, как теперь смотреть им в глаза. Но Раднари была искренней, так что он не мог не улыбнуться в ответ. И ей, и своему личному солнцу, победившему первую, самую честную оторопь и очень внезапно предложившему сократить социальную дистанцию. Кривенько, снова кривенько, хаттова крышка опять напомнила о себе, надо бы поменять ее на височный вывод, хватит детей пугать.

- Одна милая девушка делает мне комплименты, другая невероятно милая девушка предлагает перейти на “ты”. Похоже, что мое утро не так и безнадежно, как казалось изначально. И раз вы обе заинтересованы, то вот где-то между Ядром и Колониями, я непременно устрою вам экскурс в мой глубокий внутренний мир. Но это при условии, что удастся удрать от Каца с его глубоким внутренним миром. Хотя, тебе, Раднари, и там может многое показаться любопытным. Однако посмотрим же, что мы будем лечить не у меня и прямо сейчас. А еще напоминаю - можно есть, процедура занимает минут десять.

Мэй запустил скан, который вывел на экран три проекции теперь уже нормального, здорового забракского тела. Ну, почти здорового, плечевая кость была незначительно релоцирована из сустава, гематома “украшала” собой gluteus maximus правой ноги, ее чуть меньшая сестра притаилась у правого локтя. Ничего, что требовало бы саркофага, аппликаторы диагноста вполне со всем справятся.

Совместно с грофетом Мэлом и подлыми рожками Раднари

Мэю хотелось раздвоиться. Потому что одного его явно не хватало на то, чтобы наблюдать за обеими его Очень Важными пассажирками. Раднари весьма ответственно отсматривала потенциальную жилплощадь, явно прикидывая, как ее можно будет переделать под свои вкусы и нужды. Мэю такой подход нравился, более того, он был готов предоставить какие-никакие мелочи, улучшающие комфорт безликого каютного пространства, если его об этом кто-то попросит. Но на деле он надеялся, что маленькие рожки все-таки не поддадутся скромному обаянию серости и дойдут до последней, обычно закрытой от пассажиров двери.

А вот с Аэларой все было не так просто и очевидно. То есть она старательно проследовала до первой попавшейся двери, как нарочно выбрав самую безликую из кают, ту, до которой у него все время не доходили руки, ту самую, которая наводила на Мэя зевоту и уныние. И замерла, рассматривая стандартизованное, очень-очень скудное убранство. Мэй с тоской подумал, что придется повредить в этом царстве тоски водопровод. Или запустить туда лот-крысу, если успеет таковую купить. Ну что угодно лучше, чем… чем вот это вот! И тут же внутренне сдулся, со стыдом отрекаясь от своих коварных планов. Если девушка-солнце сделает такой выбор - то это будет ее выбор. И нефиг с ним играть, нефиг подтасовывать результаты и манипулировать, пусть и с благими намерениями. В конце-концов, можно же будет и в уныние попробовать перетащить что-то такое, поярче.

Долетевшее до слуха сочетание слов “сестра”, “комната” и “повезло” никак не укладывалось у него в голове. Причем тут была Дельфина с ее вымороженным, помпезным, наполненным прямыми углами музеем, в котором даже молекулы воздуха располагались строго ортогонально друг другу? Как она была связана хоть с чем-то на его корабле? Мэй растерянно посмотрел на Раднари, пытаясь понять, как и когда она что-то узнала о его любезной сестрице, и что вообще происходит. Потом перевел глаза на откинутый люк в ту самую, “подпалубную”, каюту и облегченно широко улыбнулся.

- Это вполне свободная ничья каюта. И я сам хотел было ее тебе порекомендовать, но потом… потом мне стало интересно, что выберешь ты. И похоже, что я не ошибся в своих оценках. А что до обстановки - мне просто помогали. Я позвал консультанта, который разбирается в том, что может понравится юным леди. И даже некоторым юным джентльменам. А самое главное - не вызовет бурного осуждения их мам. Ну разве что так. Чуточку. Пойдешь смотреть поближе?

Он подошел к люку, посмотрел на пробивающийся из него вверх мягкий свет. Спускаться не стал, так как до последней мелочи помнил то, чем наполнена эта золотисто-зеленая каюта-шкатулка. Стены, обитые нежно-зелеными тканевыми обоями (это маразм! это невозможно дорогой маразм, который непременно съедят гизки! попомни мое слово! тихо, Кац, я сказал “ткань”, значит, мы с тобой ищем ткань...). На стенах - вытканные же циновки с яркими зелено-сине-желто-оранжево-лиловыми рисунками, изображавшие стилизованные сцены праздников и охот, перемежающиеся какими-то геометрическими орнаментами. Продавец, у которого Мэй нашел эти замызганные и заломленные во всех местах полотнища, утверждал, что они прилетели с какого-то Силой забытого края Галактики, с планеты, на которой медленно наползали на заросшие золотой травой берега золотые волны сонных океанов. Отмытые и отчищенные, циновки радовали глаз своими неукротимыми цветами.

На полу лежал монотонный, умеренно-зеленый ковер, на котором по просьбе Мэя старые женщины с Татуина, которых он перевозил как-то к их семьям на Кореллию, не совсем легально перевозил, но какая жизнь, такая и законность, изобразили в своей технике множество тёмно-красных, с яркими пламенными сердцевинками, цветов. Из мебели Мэй решил оставить там самый минимум, и выбирал ее так, чтобы нельзя было рассадить локти о края. Точнее, все это выбирала и компоновала его “консультант”, а сам он выступал в роли добытчика, столяра и прачки.

Большая кровать у стены, надежно прикрученная, убирающаяся при нужде в нишу. На ней разноцветное лоскутное покрывало и стадо смешных подушек-зверушек. Встроенный стенной шкаф с висящими на дверцах плетеными шуршалками из какой-то травы и резных полых бусин, ранее бывших плодами экзотического ореха аж с лун Явина. На внутренней стороне дверец - зеркало и пачка больших листов самой настоящей бумаги (пусть рисуют… мастер, я думал раньше, что знаю о глупости все, но нет. Вот теперь я точно знаю о ней все!). Кресло-подушка, огромное, на нем и заснуть не стыдно, с прилагающимся к нему именно на этот случай пледом. И небольшой стол, на котором в беспорядке были разбросаны разные смешные и забавные диковинки со всех концов Галактики. Больше всего Мэю нравились калейдоскоп и лампа-с-тенями. Он мог часами смотреть на переливы разноцветных стеклышек в их круглом вместилище, а бессонница порой отступала под беззлобным мельтешением теневых цветов и человечков. Под стол затолкался крохотный наколенный столик, на тот случай, если захочется пожевать в кровати.

Но самой большой гордостью Мэя был огромный бумажный плафон, горделиво свисавший с потолка. Разноцветный, радужный, он был похож на какой-то газовый гигант, с колец которого свисала приличная коллекция сложенных лично Мэем зверушек-оригами. Файоли, его “консультант”, очень высоко оценила это произведение своего друга, дважды свалившись на ковер в попытке достать самую дальнюю бумажную нексу.

Раднари стояла на пороге и понимала, что у нее просто… просто вот абсолютно не осталось ни одного слова. Ни-од-но-го. И кажется даже воздух как-то кончился. Она беспомощно оглянулась на Аэлару, но та, кажется, не имела ничего против… или ей показалось… или… Раднари сделала шаг вниз, и еще один, и еще. Ей казалось, что она просто заснула - и видит какой-то сон. Длинный, счастливый (в основном), какой-то необыкновенный, полный странных вещей и чудесных людей...или наоборот.

У самого низа лестницы она остановилась, задумалась на секунду и сняла сапоги. Не то чтобы они были уж очень грязными, ведь совсем недавно они как минимум побывали в мыльной воде, а до того - в общем, не очень-то испачкались на вылизанных улицах Корусанта. Но… но здесь все было такое… немного страшно было дышать и совсем не хотелось пачкать.

Но при этом… Раднари осторожно сделала шаг, и чуть не хихикнула в голос от удовольствия, ощущая под босой ногой мягкий ворс. При этом эта комната, заполненная...всякими разностями и красивостями, не казалась музеем, как квартира Аэлары. Эта комната - общая, ничья, как сказал Мэй - казалась живой и уютной, будто часть большого и уютного дома. Было видно, что хозяин корабля обставлял ее с любовью и заботой, как будто… как будто здесь кто-то должен был жить. Кто-то дорогой и любимый. Но не живет. Пока не живет? Или - уже?.. Раднари шла по ковру, осматривалась, любовалась мелочами, проводила рукой по портьерам - и думала.

Здесь было хорошо. Просто… просто очень хорошо. Будто в далеком-далеком детстве, когда тебя кто-то крепко обнимает, большой и теплый, и тебе так хорошо и уютно, что совсем не хочется шевелиться. Раднари на секунду даже зажмурилась - таким острым и непривычным было это ощущение. Да, ей хотелось жить здесь… эти пять дней. Или даже десять. Пусть этот дом и не ее, пусть он предназначен кому-то другому, но… ее же пустили сюда. Значит, ненадолго этот дом - и ее тоже.

От радости - какой-то одновременно светлой, восторженной и горькой - просто перехватывало дыхание. Наверное, если бы она умела петь или писать стихи, она бы именно это и сделала.

Раднари… обрадовалась? Удивилась? Немного расстроилась? Не до конца понятное, но сильное чувство зазвенело в воздухе, как натянутая струна. “Что она там увидела?” - мельком подумала Аэлара. Что там может удивить девочку, которая видела золотой и рыжий тайтонский Храм? Раднари ничего не говорила - и звать ее, и отвлекать, и спрашивать не хотелось.
Кажется, там открылся еще один уровень шкатулки с секретами. Любопытно, что же…

Аэлара прошла следом за Раднари, осторожно спустилась по лестнице, подбирая край накидки, остановилась на последней ступеньке. Больше всего каюта напоминала… напоминала…
Она вдруг вспомнила, как спускалась в одну из пещер на Явине, неподалеку от старого храма, и долго шла в полумраке, который рассеивали только светящиеся листья и летучие огоньки. В каменных нишах что-то шевелилось, ворочалось, дышало - но не нападало, и она предпочла не выяснять - что там прячется. А пещера оказалась неожиданно светлой - в пролом сверху лился солнечный свет, и все было зеленым, золотым и теплым, и казалось, что стоит присмотреться, и тебе откроются какие-то неведомые тайны. Она уже и не помнила, нашла ли тогда то, что искала.
Вот - эта каюта была в точности как та пещера. Неудивительно, что Раднари так понравилось… ведь понравилось же? Тогда откуда взялись эти странно звучащие нотки грусти? Нужно будет спросить… потом, когда они останутся наедине - что ее расстроило? А пока Раднари осваивалась, осматривалась, как маленький котенок, переступающий с лапы на лапу. Ей удивительно шла эта комнатка - будто бы ее и делали специально для маленькой рогатой девочки. Это вряд ли - но почему-то хотелось думать именно так.
Хорошее место, теплое, уютное.
- Тебе нравится? - негромко спросила она.

Раднари, будто очнувшись, слегка вздрогнула и подняла глаза на Аэлару. Ей хотелось - не то смеяться, не то плакать, не то петь. Она улыбнулась, странно и смутно, будто глядя на нее через прозрачную светлую воду, слегка покачала головой и тихо сказала:
- Да. Да, очень…

Мэй гордился собой. Ровно три минуты и сорок секунд. После чего вспомнил, что все в его “шкатулке” хорошо, но один нюанс при проектировании они с Кацем не учли. И о нем придется сейчас рассказать, чтобы выбор девочки точно был осознанным. Он присел на краю люка и прокашлялся:

- Кх-хм! Прости, что влезаю, но пока я не забыл: увы, у этой каюты нет своего санблока. У почти всех остальных его тоже нет, но есть общий на весь жилой отсек. Там такая ярко-голубая дверка в начале коридора, мимо не пройдешь. Очиститель там немного… винтажный, но функционал у него стандартный. Водяной душ тоже есть, однако его, к сожалению, можно использовать только на планетах. Хотел ванну придумать, но пока не могу победить некоторые ограничения. И выбирайтесь, пожалуйста, у нас еще одна каюта осталась не охваченной.

Мэй оставил гостий досматривать, рассматривать и подниматься на поверхность, а сам сделал пару шагов вверх, по вышлифовано-гладкой полукруглой ступеньке. Вход в эту каюту не был стандартным, затянутым дешевенькой мембранной дверью овалом. Нет, сюда он тоже поставил дерево; здоровую круглую цельную пластину темно-вишневого неизвестной породы дерева. Оно было шелковистым наощупь, и, казалось, словно оно тихонько поет под пальцами. Мультилок открывался стандартно, прикосновением ладони, так что всякий раз, заходя в кропотливо созданный им мирок-внутри-мира, Мэй слышал эту далекую песенку.

Воздух за отъехавшей дверью был теплым и пах горьковатой свежестью. Он не знал, из какой части Галактики прибыла главная драгоценность, вокруг которой в свое время бушевали их с Кацем скандалы, но именно то дерево (снова оно!), из которого была сделана здоровенная, похожая на грушевидное гнездо какой-то птички с округлым входом, кровать, придавало всему в комнате этот аромат. И грело все вокруг тоже оно. Балдахин, прикрывавший верх “гнезда” и обрамлявший собой белеющий новым (зачем тебе такое роскошное белье для кровати, на которой ты все равно спать не можешь? И что мы будем есть завтра? Ты на него все наши финансы спустил!) очень и очень дорогим бельем вход в него, состоял из трех слоев.

Тончайший шелк, купленный за считанные кредиты у какого-то отчаявшегося парня на перевалочной станции, прозрачный до невидимости, был ближе всего к внутренней поверхности “гнезда”. За ним, прикрывая эту едва ощутимую паутинку, полупрозрачными слюдяными складками драпировался второй, карминово-красный полог, по всей площади которого тонкой золотистой проволокой были не то вышиты, не то выложены дивные на вид цветы и птицы, скрывающиеся меж них. Третья завеса была плотной, из какого-то бархатистого на ощупь материала и узор на ней был простым - тонкие стилизованные листья на переплетающихся ветвях. Шитье мерцало и переливалось радугой в свете многочисленных рассеянных источников света, раскиданных в самых неожиданных местах. Подсветку можно было регулировать с пульта внутри кровати, и с замаскированной стилизованным изображением солнца панели на прикроватной тумбе. Помимо кровати в каюту влезло не так и много: помянутая прикроватная тумба, больше похожая на низкий комодик, полукруглый недодиванчик, расположившийся напротив главенствующего над всем в комнате ложа, с кучей подушек всех оттенков красного и золотого. И встроенный в стену, обрамленный тонкими резными панелями, платяной шкаф. Рядом с ним находилась замаскированная дверь в обшитый… да, деревом, санблок. Который, собственно, и отожрал большую часть площади каюты.

Пол устилал темно-вишневый ковер с очень длинным ворсом, Мэй искренне подозревал, что когда-то он украшал чью-то спину, но был  таким хитрым образом выделан, что никто с тех пор не мог его опознать иначе, как ковер. Стены он долго и кропотливо покрывал сначала тонкой вишневой же тканью, а потом - выгнутыми из металлической уплощенной проволоки узорами. Выполненные в сходной манере подвески-колокольчики, солнышки, стилизованные планеты и звезды свисали с потолка, тихонько позванивая от движений воздуха. Они перемежались спущенными до пола длинными тяжами легкой полупрозрачной ткани, тоже красной, но чуть более светлой, чем стены.

Пульт позволял регулировать и их наличие, даже совсем втягивать их в потолочные щели, но Мэю нравилось так. Занавеси создавали иллюзию отделенности, закукливали его в этом крохотном странном мирке, в который он за четыре года умудрился притащить уйму разновсяких бесценных для него, и не стоящих ничего для иных сокровищ. Эту каюту он полностью не показывал никогда и никому. Даже Кацу. Здесь все было по сути его мечтой. О чем-то… чего он и сам высказать не мог. И сейчас ему было немного страшновато. А вдруг она все-таки предпочтет комфортную серость? Или сочтет все это вычурным и нелепым? Или вообще решит, что это какой-то летающий бордель?

“Ах да, - вспомнила Аэлара, - еще одна. Хорошо, надо взглянуть и сказать, что вот та, первая, была самая лучшая, и…” Она, улыбнувшись, кивнула Раднари - мол, хорошо, осматривайся пока. Судя по всему, девочка определилась - и решительно выбрала сияющую зеленую пещеру. Да, если бы ей было тринадцать - она бы… да кто знает, что - она бы. Испугалась бы, наверное. Или нет. Но Раднари - не она, и ей там будет хорошо.

Она повернулась, поднялась вверх по ступенькам, думая о том, что привычка к наличию на корабле ванной - это… это… Нет, ее тоже раздражали стандартные очистители, и на своем корабле она озаботилась тем, чтоб возможность поплавать в горячей воде была всегда - и потому она знала, во сколько это обходится даже по минимальной границе. “Некоторые ограничения”, да уж. Кажется, думала она, двойной оплаты будет мало. Два с половиной? Три? Не то чтобы она не закладывалась на увеличение расходов, вся эта затея просто не могла не обрасти непредвиденными обстоятельствами - но она и не предполагала, что все будет так очевидно с самого начала, вся эта… сложная жизненная ситуация. “Три, - прикинула она. - Три.  А то идиотское кольцо все равно никогда мне не нравилось, как раз и хватит на… “ На поддержку приличных людей в сложных обстоятельствах? Да, пожалуй, так. Оставалось придумать, как устроить все так, чтоб никого не обидеть - но этим можно было заняться чуть позже. А сейчас - честно взглянуть на оставшуюся каюту и перейти к более насущным делам.

Просто взглянуть и…

Первым был запах  - так пахли древние восские деревья, нагретые солнцем. “Откуда бы им взяться на корабле,” - подумала она, осторожно переступая порог. Эта комната мерцала, звенела, переливалась - и тоже была похожа на пещеру, только рубиновую. Хотелось дотронуться, проверить - настоящее ли? Не мерещится ли? Ей почему-то не верилось, что все это может существовать - и среди этого можно жить. Наверное, Раднари в той зеленой комнатке чувствовала себя точно так же. Может, потому она и огорчалась, и волновалась? Потому что никак не могла поверить, что все это - настоящее?
Она вспомнила, как этот корабль выглядел снаружи - и чуть не фыркнула. Да уж, не верь глазам своим…

И, кажется, после того, как ей показали это мерцающее чудо, говорить о том, что она, пожалуй, выберет самое простое и никакое, было… глупо? Да, пожалуй. Это обидело бы Мэла до глубины души? Да, пожалуй. Имело ли это смысл - кроме как в очередной раз продемонстрировать сдержанность и следование нормам Ордена? Нет, никакого.
И здесь было… красиво.
И наверняка уютнее, чем в рубиновой пещере.
И отказываться… не стоило? Не хотелось? Эти ощущения нужно было разобрать, понять, выяснить, почему она чувствует именно это. Слишком многое нужно было обдумать за сегодняшний день… Правда, ей почему-то казалось, что ночью она ничего не будет обдумывать - а просто ляжет и уснет. Впрочем, впереди были долгие пять дней - и масса времени.

Она чувствовала, как тихо-тихо вздрагивает теплый воздух. Ожидание. Опасение. Надежда… Это - настолько важно? Настолько ему… дорого и ценно?
Бабочка в груди снова глухо хлопала бархатными крыльями, тревожила и путала мысли.

Аэлара пыталась подобрать слова, но они не подбирались. Красиво? Да. Чудесно? Да. Как в сказке? Да. Много, много слов - и ни одного подходящего. Все пустое, неверное, неправильное.
Как во сне, подумала она, как во сне. Вот это -  правильно.

- У меня не хватает слов, - сказала она. Ей почему-то казалось, что сейчас, в этом мерцании красного тумана, в легком перезвоне и шорохах нужно говорить то, что думаешь. - Мне кажется, я видела такое во сне, просто вспомнить не могла. Я, должно быть, странно говорю, но… Спасибо. Мне будет хорошо… здесь.

- Я рад. Очень, - Мэй смотрел на нее, на мерцание света на ее волосах и коже, на длиннющие темные ресницы, и наконец-то ощущал себя почти целым. Кем-то, кто может сделать что-то стоящее, кем-то, кто все-таки человек, а не смешная нелепая сломанная игрушка. Щелкунчик-орехокол, которому небрежный хозяин сунул в зубастую пасть слишком большой орешек и повредил простенький механизм. Да так и оставил.

Аэлара была удивительно уместна в этой каюте, она была… идеальной. Той, для кого он, казалось и сделал это место. Кончики пальцев буквально покалывало от желания дотронуться до длинной темной мерцающей радугами пряди-пружинки, чтобы хотя бы придумать себе, как она ощущается, когда проскальзывает между подушечек, как чувствуется ее вес и гладкость. Увидеть, как прядка упруго сворачивается в спираль, стоит только отпустить ее… Но это было бы даже не фривольностью, это тянуло бы на откровенное хамство. Нет-нет-нет…

Мэй, чувствуя себя легким, как те воздушные шарики, которые выпускали на верхних уровнях Корусанта в День Жизни, не отрывая восхищенного взгляда от Аэлары, дотянулся до комодика. Вслепую нашарил в вытянутой шуфлядке знакомый мешочек и, развязав его, выпустил в воздух стайку радужных сферок. Детская дешевая игрушка с одной из богатых планет Ядра - мобильный планетарий. Каждая сферка - планета в миниатюре, светящаяся жемчужина, коснувшись которой, можно вызвать к жизни набор живописных видов.

- Вот. Тут… ну, простые игрушки. Всякие. Чтобы не было скучно вечерами, - он понимал, что выглядит дурак дураком, но… А, и неважно, пусть. Вот только надо было все-таки кое-что уточнить. - Здесь свой санблок. Дверца рядом со шкафом. Там же и душ, но он… ну, такой же, как и общий, только на планетах. Надеюсь, что тебе… тут будет удобно. И я очень… очень рад, что тебе нравится.

“Не скучно? - хотела было переспросить Аэлара, глядя, как в воздухе кружатся сияющие шарики. - Но… “ Она не понимала. Игрушка? Он перепутал ее с Раднари? Или… или что? Или она просто не знала о какой-то… традиции? Она перебирала в памяти все, что знала, и ничего похожего не находилось. И потому она не очень понимала, как - сейчас - нужно отреагировать. Удивиться? Сделать вид, что так и надо? Обрадоваться?

Один шарик подплыл к ней, и она автоматически подставила ладонь. Он светился, сиял изнутри, как манаанский жемчуг, и в этом свете медленно проступал пейзаж. Огромное море без конца и без края, белая пена на волнах, и где-то на далеком горизонте - фиолетовые башни города, и небо, переливающееся из голубого в сиреневый. Море сменилось изображением мегаполиса - и снова морем. Красиво. Это было красиво. “Зачем это?” - подумала она и тут поняла, что видит перед собой. Чандрилла. Миры Ядра - одно солнце, одна луна - Серебряное море - флора… В памяти сами собой всплыли строчки короткой справки - и потом их смыло то самое Серебряное море, которое она видела своими глазами. “Надо показать эту штуку Раднари, - рассеянно подумала она, - вот и проверим, кто спал на уроках, когда рассказывали про устройство Галактики.”

- Красиво, - сказала она. - И интересно. Я не видела такого раньше. О, надо Раднари показать - и проверить, сколько планет она узнает. Ей понравится, я думаю. Жаль, что в Храме по таким не учатся, дети были б в восторге… 

Шарик по-прежнему лежал на ее ладони, и сейчас Серебряное море сменилось горным хребтом, над которым в белом густом тумане парили мелкие точки.

Раднари чувствовала себя так странно… будто во сне. С ней говорила Аэлара, да, точно, говорила же. Потом...потом Мэй что-то сказал, про санблок… кажется, дальше по коридору. И кажется он предполагал, что ей… будет чем-то неудобно то, что санблок - не отдельный для этой комнаты. Она было открыла рот, чтоб сказать, что это вот совсем не важно, что она и не рассчитывала на то, что… но потом она засмотрелась на то, как тени ползут по циновке на стене, и фигурки, кажется, движутся - а когда очнулась, рядом уже никого не было.
“Они собирались посмотреть еще одну каюту”, - Раднари изо всех сил пыталась вывести себя из оцепенения. - “Для Аэлары. Ей надо выбрать, где она будет жить это время”.
Ей совсем не хотелось вылезать из этой не то пещерки, не то гнезда. Было странно и даже немного жутковато понимать, что вот скоро они взлетят, а потом ужин, ну, наверное, а потом она сможет сюда прийти… и закрыть дверь, и она будет тут одна. “Что я буду делать целых пять дней?..” Выбитое из привычной колеи сознание цеплялось за мелочи и рассеивалось на тысячи маленьких сознаний - как если бы ей хотелось спать. Но спать-то ей как раз и не хотелось. Ей было просто невозможно, невероятно хорошо, ей хотелось разглядывать и трогать здесь все-все-все.
...Но куда же все-таки ушли старшие?.. Раднари усилием воли положила странную штуку обратно на стол, так и не поняв ее назначения. Там была какая-то кнопка, и наверное можно было ее включить, но… после того раза в лаборатории она как-то побаивалась нажимать на кнопки неизвестного назначения.
“Хотя, - думала она, поднимаясь по лесенке, а потом - по второй лесенке, - если оно просто так лежит в комнате… наверно, оно не опасное? Наверно, можно попробовать…”
Сапоги надеть обратно она так и забыла, и вспомнила об этом уже наверху. “Ладно, не важно”.
А потом она сунула нос в последнюю комнату, в которой она еще не бывала, и так и застыла. Аэлара, среди струящегося алого и золотого, окруженная белыми - живыми? - просверками, держащая один из них на ладони, казалась такой… нереальной - будто тоже стала частью этой странной сказки. Частью того-чего-не-бывает, от чего захватывает дух и щемит сердце.
И, кажется, капитан, стоящий чуть в стороне, смотрел на нее точно так же: как на какую-то совершенно невозможную, невероятную, небывалую сказку - и было как-то… совершенно категорически не… неправильно им мешать. Но и оторваться, перестать на это смотреть, было… невозможно.
“Если бы я умела хорошо рисовать, - подумала Раднари, боясь лишний раз перевести дыхание, - я бы это нарисовала. Чтобы… чтобы потом можно было смотреть еще”.

Девушка-солнце с простенькой игрушкой на ладони выглядела озадаченной, а Мэй себя малость озадаченным чувствовал. Подспудные оценки в очередной раз оказали и ему, и другим ранкорью услугу. Головой бы думать, головой, а он - как обычно, кибернетическим спинным мозгом. Но полученная внезапная информация дала обильную пищу к размышлению. И навела на довольно интересные и, если получится, то и позволяющие совместить приятное с полезным, мысли.

А он-то боялся даже думать о том, чем будет развлекать своих гостий вечерами - целых пять вечеров трезвой тишины уж он-то точно не вынесет. Ночные же вахты у него отобрал безжалостный Кац, не имевший никакого сострадания к его проблемам со сном. А так… карточки, “этот мир - наш”, “пьяный стармех”... да мало ли игр, в которые можно играть как для развлечения, так и для вящей пользы? Надо будет только как-то осторожно подойти со всеми этими идеями. Мэю совершенно не хотелось никого сильно выбивать из колеи. Даже с самыми благими намерениями. И так уже отличился с горкой.

- Мастер, который изобрел эту вещь… он больше не может их делать. Но я знаю схему, могу нарисовать. Думаю, что у вас найдется умелец, который сможет все повторить. Там ничего сложного и можно выбирать, что хочешь показать: география, геология, ботаника, геополитика. А игрушка и правда полезная. Я по похожей когда-то учил социальные системы миров Ядра, - Мэй продолжал любоваться отсветами на лице Аэлары, ее сосредоточенным лицом, длинными пальцами. Краем глаза заметил топчущуюся на входе девочку, и уже открыл было рот, чтобы позвать ее. Но тут же его закрыл. Каюта больше не его, и кого приглашать вовнутрь, и приглашать ли вовсе - не его прерогатива. По хорошему, ему бы и самому откланяться пора. Но, стыд и позор на его железную голову! Он просто и малодушно не мог. - Правда, моя игрушка была… скучнее. Гораздо-гораздо скучнее.

- Схема - это было б чудесно, да, - отозвалась Аэлара, разглядывая, как небо над крошечным городом начинает сиять россыпью звезд. Завести бы такую в храмовой библиотеке - и детям было бы весело, и польза, да… Перекидываться этими шариками, угадывать, у кого что. Кажется, детям такое нравится. - Спасибо…

Небо просветлело, и город исчез, и вместо него внутри сияющей сферы закачался зеленый-зеленый лес. На Чандрилле были красивые леса, и это изображение было таким настоящим - будто бы смотришь с большой высоты, и потому лес такой маленький.

Краем уха она услышала робкий шорох, обернулась к двери.

- О, Раднари, иди сюда, - она улыбнулась. - Смотри, что тут есть.

Раднари несмело сделала шаг, и второй, и третий. Вблизи становилось более  рационально-понятно, что это, из чего состоит, из чего сделано - и от этого ошеломляющий эффект становился как будто слабее...хотя на самом деле нет. Ушло ощущение, что из самого обычного корабельного коридора она попала в какой-то волшебный лес - лес стал уютной, красивой, нежной комнатой. Светляки превратились в какие-то...какие-то круглые светящиеся штуки, явно не живые. Раднари протянула ладонь, ловя ближайшую, всмотрелась - и засмеялась :

- Да это же Корусант, смотрите!

- Если быть совершенно точным, то это третий ярус, сектор три тысячи сто семь прим дайет, - Кац возник на пороге выскочив словно из ниоткуда. Мэй аж подавился тем, что собирался сказать маленьким рожкам. Для боевого дроида без встроенного стелс-модуля его компаньон порой перемещался ну очень уж незаметно. - Данная голография была снята в три тысячи семьсот пятом году. Нынешнее состояние яруса несколько отличается от демонстрируемого вам, маленькая мистресс. Капитан, я уполномочен заявить, что в грузовой отсек было доставлено карго, принадлежащее вашим пассажирам. Также я обнаружил некоторые расхождения в фактическом составе груза и в том, что было заявлено в накладных к нему.

Мэй вздохнул. Подобные речи от своего компаньона он слышал всякий раз, когда они брали груз на доставку. И всякий раз это значило, что что-то в грузе показалось старому железному параноику подозрительным, он это отложил в сторону и жаждет разместить это в особых отсеках корабля. По-хорошему, Кац мог бы справиться и сам, но ему зачем-то требовалось присутствие человека. Поругаться всласть, не иначе.

Аэлара отпустила светящийся шарик с руки, и он медленно поплыл в воздухе, переворачиваясь с боку на бок. “Некоторые расхождения”, как же. Это теперь так называлось… Но по накладным все должно было б быть чище альдераанского снега, что там могло найтись - такого? “Такое” было у нее при себе - и больше никак. К гуманитарному грузу было не придраться -  казалось, что не придраться.
“Нет, все-таки надо было сказать сразу и честно, чем вот так сейчас, - устало подумала она. - Они… все равно бы согласились, да и сейчас, судя по всему, вряд ли откажутся. Но как было бы проще. Или же - это просто самые логичные в этом случае подозрения? Кто знает, какие программы заложены в голову дроиду?”
В любом случае - узнать это можно было только одним-единственным способом.

- Расхождения? - переспросила она. И в ее голосе действительно звучал самый настоящий вопрос - она все-таки не понимала, где была допущена ошибка. - Прошу вас, уважаемый Кац, расскажите мне, в чем дело.

- Я предпочту показать, если у капитана не будет серьезных возражений против этого, - Кац выразительно уставился на Мэя, буквально осязаемо показывая тому, что возражений быть не должно. Мэй же, подумав мгновенье, с дроидом внезапно согласился. Более удобного случая поговорить с Раднари один на один может и не представиться. Максимум же того, что угрожает Аэларе - это задремать в полумраке карго-бэя, слушая бесконечные перечисления несовершенств груза и параграфов таможенных уложений, которым они соответствуют. Но что-то подсказывало Мэю, что все может повернуться весьма плодотворно и взаимоинтересно как для красавицы, так и для дроида.

- Капитан не возражает, но он предпочел бы лишний раз не слушать все твое ворчание по поводу лишнего молитекса на спектрометрии одной из трехсот коробок. Так что, если вы нас извините, Аэлара, Кац, мы с Раднари отправились бы дальше. Например в оранжерею. Что скажешь? - Мэй подмигнул дипломатично не лезущей во “взрослые” дела девочке.

- Кац не возражает против присутствия маленькой мистресс на территории его оранжереи. Что до вас, капитан, то я бы попросил ограничить ваше воздействие на мои посадки. В прошлый ваш… продолжительный визит я лишился нескольких весьма ценных экземпляров. Мистресс, могу ли я сопроводить вас к месту расположения груза? - Кац, по-прежнему облаченный в передник, но сменивший лопаточку на антикварного вида бластерное ружье, склонился перед Аэларой в глубоком протокольном поклоне.

- Я благодарна вам за доверие, уважаемый Кац, - Раднари подумала, что официальный поклон у нее все равно не выйдет сделать так, чтоб Аэлара потом не смеялась... слишком уж долго, поэтому обошлась обычным джедайским, но выполненным в высшей степени старательно. От мыслей о...предстоящем разговоре вся ее расслабленная веселость мигом улетучилась. Что-то скажет ей Мэй?.. Но она постаралась улыбнуться так же легко: - Я буду очень рада увидеть оранжерею, о которой уже столько наслышана.

Совместно с глумливым ведром с гайками многоуважаемым Кацем

- Безусловно, можете, уважаемый Кац, - Аэлара ответила на поклон глубоким реверансом, подобающим случаю. Перед ней, конечно, был всего лишь забавный боевой дроид в цветном переднике и с манерами протокольного, но правила этикета были едины для всех. Даже в таких неподходящих обстоятельствах. Она запоздало вспомнила, что можно было б обойтись традиционным орденским поклоном, но было уже поздно, старые рефлексы сработали прежде мозга. Хорошо, что здесь такое можно было не отслеживать.

Раднари в кои-то веки не была похожа на мартыщерицу, пытающуюся повторить то, что она не понимает, и потому путающуюся в хвосте и в лапах - и Аэлара подумала, что надо это запомнить, похвалить ее потом. Неплохо же получилось. Мо-ло-дец. Побольше бы тренировок, и, может быть, через пару лет уже можно будет выпускать за пределы Храма и поля боя - и не опасаться, что об Ордене подумают невесть что. Жаль, что нет никаких пары лет. Жаль, что еще немного - и все снова станет одним большим полем боя. Жаль, что…

- Дайте мне еще минуту, прошу, - она достала голокоммуникатор и отправила сообщение, висевшее в режиме ожидания еще с самого утра. Она была уверена, что какие бы расхождения сейчас не обнаружились, договоренность останется в силе. И если некоторые увальни, которые по какому-то недоразумению считаются ее коллегами, поторопятся, то контейнер с их личными вещами доставят сюда очень быстро. Координаты дока, название корабля… так. И пара добрых слов, чтоб шевелились поактивнее.

- Простите, вот теперь все, - Аэлара улыбнулась, и на сей раз ее улыбка не означала ничего, дроиды все равно не считывают большую часть оттенков эмоций. - Как раз пока мы с вами решаем вопросы относительно груза, нам с Раднари доставят наши девичьи мелочи, без которых жизнь становится совершенно невозможной. Пойдемте, взглянем на наши… расхождения.

- Прошу вас, мистресс, - Кац пропустил человека вперед и проследовал за ней. Оранжевые сейчас фасеты его глаз охватили взглядом все: и запертую прежде каюту, и вторую, не так и часто открывавшуюся до этого дня дверь. Выводы дроид сделал, и, кажется, кого-то позже ждал интересный и захватывающий разговор.

До карго-бэя они добрались чинно и достаточно неспешно. Кац светскую беседу не заводил, поскольку был занят освежением пунктов и подпунктов таможенных правил, которые были нарушены при составлении накладных на доставленный груз. Кроме того, он попутно составлял примерную программу еще одного интересного и захватывающего разговора. Результатом которого, как он прогнозировал, должна была стать выгодная для всех деловая договоренность.

- Ваше карго, мистресс. Большая часть не вызывает никаких нареканий. Меньшая упакована с теми или иными нарушениями таможенных кодексов Республики, конгломерации Ядра или Колоний. При проверке этих контейнеров таможенными органами возможны трения, конечным итогом может стать конфискация всего груза. До выяснения. В лучшем случае, - Кац окинул орлиным взором сравнительно небольшую кучку коробок и приступил к разбору полетов.

… таким образом, расхождение между заявленной и фактической длинами данного контейнера составляет семь сантиметров. В пользу фактической длины. В нейтральном секторе в такого рода полость помещается до тридцати патрон-ампул со спайсом. Здесь спектрометрия ничего подобного не выявила, но у таможенных органов данные нестыковки вызывают обычно справедливые подозрения. Моим предложением будет переоформить накладную согласно уложению “О гуманитарных грузах”, принятому в 3685 году кореллианской таможенной Ассамблеей. Это избавит нас от необходимости оглашать метрические параметрические данные внутренних полостей контейнеров. Согласно ему, все данные, которые надо предоставлять, выводятся в единицах счисления кореллианского Союза, которые сложны для понимания большинством обитателей Ядра, - Кац вещал без передышки уже около сорока минут. По его прогнозам, сидящая перед ним на принесенном им же раскладном кресле человек должна была уже дойти до нужного психо-эмоционального состояния. - Мистресс, вы не будете возражать против того, чтобы я начал переоформление документа? Так же я хотел бы отправить на ваше имя запрос о проведении приватной и конфиденциальной беседы со мной. На ближайшие три минуты, если они у вас не заняты чем-то более приоритетным.

В первые пять минут Аэларе стало скучно. В последущие десять - мучительно скучно. А в дальнейшем - просто невыносимо. “Если Бездна и вправду существует, - думала она, усилием воли удерживая внимание, - то она выглядит именно так. Бесконечная мука и сто двадцать пятый параграф чего-то там. А эту запись надо непременно показать тем, кто собирал этот груз и кто за это отвечал. Несколько раз. Да, несколько раз, чтоб они запомнили эти клятые сантиметры в пользу фактической длины.”

На двадцатой минуте она подумала, что проще всего считать это тренировкой концентрации внимания -  чтобы мозг не засыпал, убаюканный цифрами, ссылками и выкладками, а цеплялся за нужные слова и отсеивал ненужные. Пытаться найти тут двойное дно не имело смысла - перед ней был дроид. Человек бы мог вплести в эту длинную речь сто тысяч подтекстов - если, конечно, смог бы выговорить все это без запинки. “Интересная программа у этого боевого дроида, - лениво подумала она как раз на фразе о тридцати ампулах спайса. - Что-то там было про расширенный функционал… В любом случае любопытно. Придется порезать запись, а то непременно найдется тот, кому захочется порыться в этих электронных мозгах. Нет уж, пусть ищут себе подопытных сами.”

- Нет, конечно, я не буду возражать, - она сцепила пальцы в замок, посмотрела на дроида с улыбкой, - я полностью доверяю вашему профессионализму. Я полагаю, мы оба заинтересованы в том, чтоб груз прибыл в место назначения без задержки. Спасибо за вашу заботу и прошу извинить за то, что  мы создали вам некоторые трудности. И… как это верно сказать? Я могу путаться в терминологии, простите. Ваш запрос полностью одобрен. Я с удовольствием побеседую с вами - и три минуты, и пять, и дольше.

- Кац выражает вам свою признательность за положительную оценку его действий и время, которое вы потратите на его запрос, никоим образом не связанный с данным грузом. Дело, о котором пойдет речь, имеет скорее эмотивно-личностную окраску, но в то же время оно непосредственно касается финансовых вопросов, - Кац замер у кучки грузовых контейнеров, посверкивая в полумраке своей начищенной обшивкой и голубыми раскосыми фасетами глаз. -  Вы уже знакомы с моим капитаном, и, я прогнозирую, составили его примерный психо-эмоциональный портрет. В рамках собственной парадигмы. По моим субъективным оценкам степень совпадения моих и ваших оценок личностных качеств капитана совпадает на шестьдесят три процента. Из этого я могу сделать вывод о том, что если я запрошу у вас, чтобы все действия по финансовым расчетам за наши услуги перевозчика вы проводили через меня, то ответ будет положительным. Мои оценки верны? Я могу дать пояснения своему запросу, если мои субъективные прогнозы были ошибочны, и ваш ответ будет отрицательным.

Все эти канцеляритные речевые конструкции липли к языку не хуже идиотского “щёкотно” и прочего словесного мусора. Аэларе уже казалось, что она будет разговаривать так все пять дней полета. Одна надежда была на то, что Раднари тоже подхватит эту манеру - и так ее речь станет хоть чуть-чуть почище. Это было б неплохо...

Она дослушала, помолчала, опустив ресницы. Да, пожалуй, именно об этом она и думала - что с дроидом решать финансовые вопросы будет легче. Дроид с высокой долей вероятности не будет отказываться от тройной оплаты. Если, конечно, в его голову тоже не заложено что-то… эдакое. Но вряд ли. Ей почему-то казалось - вряд ли. И сейчас он предлагает, чтоб финансовые расчеты проходили через него, вряд ли затем, чтоб благородно вовсе отказаться от оплаты. А вот насчет капитана она была не уверена. И это, признаться, было совсем не тем, чего бы ей хотелось добиться.

- Да, полагаю, ваши оценки полностью верны, - она подняла глаза. Голубой свет почему-то успокаивал. Наверное, потому, что он был не красным. - У меня есть основания полагать, что ваш капитан может не совсем верно оценивать соотношение риска и необходимой компенсации оного риска. Я не могу этого допустить, прежде всего в Ордене ценится справедливость. А вы, я думаю, соотносите все верно. Поэтому я безусловно согласна проводить расчеты через вас. Но меня беспокоит, что Мэ… нашего уважаемого капитана это заденет. Мне не хотелось бы этого.

- Мы с капитаном Рейнхардтом являемся полноправными деловыми партнерами в течении последних трех лет, семи месяцев и двадцати восьми дней. За это относительно продолжительное время мой прогностический блок составил весьма подробную схему его базовых поведенческих реакций. Так что, исходя из накопленной информации, я предлагаю вам простую схему. Капитан обычно никогда не перепроверяет счет после того, как была произведена оплата, - Кац, казалось, прищурившись (откуда у дроида прищур, но тем не менее, тем не менее) изучал собеседницу. Ее, пусть и прогнозируемая, сговорчивость однозначно нашла позитивный отклик в его металлических мозгах. - Так что вы можете сразу перечислить туда ту сумму, которую он назовет как приемлемую. Остальное, то, что вы сочтете нужным нам уплатить, можно будет провести позже. Он все равно никогда точно не знает состояния своих финансов. Если возникнут подозрения, то я скажу, что вернул ему карточный долг. Схема опробованная. Нам не часто платят бонусы, но подобные случаи имели место. Кац выражает вам благодарность за справедливую оценку рисков и добровольное желание их компенсировать. 

Примерно это она и предполагала. Да что там - все это было очевиднее некуда. С самого начала.
Да уж, Раднари бы и старалась - не могла бы выбрать корабль удачнее.
Она вдруг подумала - а если все пройдет не так гладко, как хотелось бы? Так думать было недопустимо - но иначе не получалось. Стало бессмысленно-тоскливо - и она зачем-то представила, что бы сказала мастер Айта, и от этого стало еще тоскливее.
“Ничего, - сказала она про себя, - все пройдет хорошо. А потом… потом надо будет найти подстраховку для таких случаев, и чтобы это было то существо, которое не жалко было б разменять в случае необходимости. В этот раз - увы, нет. В этот раз нужно без этого обойтись - и больше не…”

- Я понимаю, да, - кивнула она. - Со схемой согласна. Так и поступим. И, прошу вас, не стоит благодарности, я делаю исключительно то, что предписывают мне установки Ордена. Есть ли еще что-то, что мне необходимо учесть?

Дроид посмотрел на мастера Аэлару долгим безотрывным голубым взглядом и, если бы дроиды умели ехидно ухмыляться, то можно было бы сказать, что его плоскую невыразительную мордочку сейчас украшала огромная преехиднейшая ухмылка.

- В текущий момент все улажено. Я займусь размещением и закреплением груза. Капитан и маленькая мистресс на данный отрезок времени находятся на капитанском мостике. Занимаются решением навигационных задач и симуляцией вылета из этого дока. Вы можете проследовать к ним, если на то будет ваше желание. Я настрою навигационную ленту соответствующим образом. Либо вы можете указать то место, куда желаете отправиться - я произведу необходимые изменения. Как только я получу сообщение о том, что обозначенный вами как “девичьи мелочи” груз прибыл, я извещу вас об этом посредством локальной корабельной связи.

- Пожалуй, мне тоже любопытно взглянуть на мостик, - Аэлара поднялась, с наслаждением выпрямила спину, - а заодно посмотреть, не мешает ли кому-то маленькая мистресс и ее неуемное любопытство. Благодарю вас… за все.

Как ни странно, Раднари никому не мешала - сидела себе в кресле, возилась с… какими-то расчетами? Аэлара от всей души понадеялась, что ничего серьезного - и влияющего на полет - ребенку не доверили. Она осторожно подошла, потрогала девочку за плечо, и та обернулась, недоуменно хлопая глазами. И выражение у этих глаз было настолько отсутствующее, что было ясно -  на сегодня впечатлений хватит. Иначе прощай спокойный сон - и душевное равновесие наутро. В таком возрасте не стоило… Аэлара нахмурилась, понимая - она не очень-то знает, что в таком возрасте можно, а что - не очень. Но вот продолжать нагружать мозг прямо сейчас - точно было нельзя.
Капитан был настолько занят своими делами, что даже не обернулся к ним - и хорошо. И пусть бы и дальше не отвлекался. Она приложила палец к губам и показала глазами на выход. Раднари кивнула, поднялась из кресла, но мыслями она, судя по всему, была очень далеко - или никаких мыслей у нее вовсе не было.

Оставив Раднари в ее халцедоновой пещере с сокровищами - девочка честно собиралась медитировать, но можно было поспорить, что она скорее упадет и уснет - Аэлара поднялась по лесенке, подметая ступени краем накидки, прошла по коридору, открыла дверь своей каюты и встала на пороге, задумавшись. Комната мерцала и звенела, и смотреть на это все было сродни медитации. Видимо, усталость тоже брала свое, в голове шумело, и перед глазами медленно вспыхивали и гасли золотые огоньки. Она вошла, и дверь с тихим шорохом закрылась за ее спиной. Аэлара сняла сапоги, прошлась по мягкому ковру босыми ногами, сбросила прямо на пол надоевшую верхнюю накидку - надо было б поднять, уложить, расправить, но не хотелось. Она потянулась, стянула с рук перчатки, бросила их на диванные подушки, расстегнула пояс, и он отправился туда же. Так стало совсем легко. Осталось снять заколки, распустить волосы - и можно было опуститься на колени, закрыть глаза и медленно-медленно уходить в золотой туман.

Раз. Два. Три. Нет эмоций - есть покой. Нет неведения - есть знание.

Она чувствовала, как расслабляется напряженное, как струна кветарры, тело. Как медленно-медленно расправляется тугой комок в груди.

Нет страстей - есть безмятежность.

“Безмятежность”... Корабль дышал, урчал большим зверем, корабль жил, и она сейчас слышала его целиком, чувствовала, как вздрагивают в оранжерее листья, как дремлет в своей каюте Раднари, свернувшись уютным клубком, как…

Нет хаоса - есть гармония.

Она опускалась глубже - в ровный и спокойный золотой свет. Мысли становились медленными, тяжелыми, разматывались сияющими нитями, и в полном покое приходила чистая ясность.

Смерти нет - есть Великая Сила. 

Сперва успокоиться, отдохнуть, зачерпнуть полной горстью золотого искрящегося покоя - и только потом размышлять, оценивать и предполагать.

- ...нескучного вам времени на нашем борту, - услышала она, когда медленно поднялась из глубин бесконечного покоя, и улыбнулась, открывая глаза.

Ей было ровно и тихо - будто бы она была пламенем свечи, а ветер прекратился.

За пологом кровати было спокойно, как в маленьком доме внутри большого. Аэлара вспомнила - так играют дети, это, кажется, называется “шалаш”, который делают из одеял, и она тихо засмеялась, чувствуя себя почти что ребенком. Так глупо, так смешно. Так уютно.

Раднари давно спала у себя в не менее уютном гнезде - девочка так устала, что даже не возражала против вечерней полировки рогов, не задавала вопросов вроде “зачем это нужно” и не рассказывала про то, что “мастер так не делает”. И хорошо, и правильно. Всегда бы так. Девочка честно выдержала все необходимые процедуры, задремывая на ходу, свернулась клубком, тут же засопела - и оставалось только подоткнуть ей одеяло и уйти к себе.

Аэлара полностью погасила свет, и теперь вокруг была полная темнота без единого проблеска. И это тоже было хорошо - в корусантском доме, где свет неспящего города пробивался через самые глухие занавеси, где даже в самых темных комнатах по потолку ползли косые лучи света, ей было неуютно. А сейчас, в теплой звенящей темноте - хорошо. Она разделась, расплела волосы, легла и закрыла глаза. Сон должен был прийти совсем скоро. Ровный, спокойный, долгий сон и немного совершенно непозволительного бездействия, а все остальное - завтра.
Она улыбалась в темноте, медленно уходя в глубокую дрему.

..она шла по берегу прозрачного ручья, и босые ноги порой оскальзывались на мокрой траве. Она смотрела, как искрится чистая вода, как на дне мелькают какие-то рыбешки, как над яркими цветами кружатся бабочки. Солнце светило тепло и ласково. И вокруг отчего-то не было ни одного живого - то есть разумного существа. Она была одна. Ручей бежал дальше, и она шла за ним, пока не наткнулась на тело.
Человек в знакомой, до боли знакомой джедайской одежде лежал лицом вниз, и по желтому песку расплывалось темно-красное пятно. “Пожиратели,” - привычно подумала она. Наклонилась, чтоб перевернуть, всмотреться в лицо, узнать - и тело исчезло под ее руками, растворилось в неожиданно холодном воздухе, и песок под ногами стал красным, и ручей пересох, и вокруг поднялись безмолвные красные стены, и изваяния древних ситхов, давно забытых и потерянных, заняли свои места.

Аэлара проснулась так резко, будто бы ее кто-то толкнул. Вокруг по-прежнему была теплая темнота, но… что-то изменилось. Что-то было не так. Она вдохнула, выдохнула, закрыла глаза, прислушиваясь, ощущая, пытаясь понять. Что не так? Что лишнее? Чего здесь быть не должно?
Что ее разбудило?

Присутствие кого-то живого - вот что. И… страх. Отзвук чужого далекого страха. Глухой отчаянный крик, тонущий в пустоте.

Аэлара вскинулась, напряглась, снова вслушиваясь. Что это? Все еще сон? Ее - или чужой? Или?..

Здесь, рядом, совсем близко - никого не было. Дальше. Что там? Она медленно спустила ноги с постели, встала, не глядя, протянула руку - и рукоять правого меча сама легла в ладонь.

Я иду, не бойся.

Страшно. Кому-то невыносимо страшно.

Что происходит?

Или я сама все еще сплю?

Она тенью проскользнула мимо тонких занавесей, не потревожив ни единого колокольчика. Ковер глушил бы шаги и обычного человека - не то что джедая, привыкшего бесшумно пробираться, красться, исчезать незамеченным. Шаг, шаг, шаг - здесь никого нет - кто-то есть там, дальше - шаг, шаг - никто - меня - не - слышит - никто - меня - не видит - шаг, шаг.

Что там?

Дверь открылась, в темноту комнаты плеснул приглушенный свет. Аэлара прищурилась, привыкая, и волна - нет, не страха - чистого ужаса, чужого ужаса ударила так сильно, что она отступила назад, в спасительный спокойный мрак.

Сначала она не осознала, что видит - стояла, стиснув рукоять меча, всматривалась, теряла время. Секунды текли, капали, как тягучая медленная вода во время древней пытки. А потом поняла, узнала - и пальцы разжались, и ненужный меч без стука упал на ковер. Опасности не было, как же она сразу не поняла - глухое, слепое, чувствительное к Силе дерево! - как она сразу не поняла. Не опасность - крик о помощи. А она…

Она сделала шаг, и еще один, опустилась на колени рядом - не с человеком, нет, со сгустком ужаса, отчаянно пульсирующим неровным, дрожащим светом, положила ладони на сведенные страхом плечи. Вблизи она не ощущала присутствия другой, опасной сущности - как могло бы быть в случае… нет, не то, не так, это она бы узнала с десяти шагов. Нет, долгий затяжной кошмар - но не чужая воля. Это было проще.
И сложнее.
Не спешить. Не испугать. Не сломать…
Т-шшшшш…

- Мэл, - тихо позвала она, прикрывая глаза и протягивая незримую руку в далекую жуткую темноту. - Мэйлори. Просыпайся, просыпайся, я здесь..

Путь джедая - служить.
Я - опора. Я - мост. Я - свет в темноте. Держись.
Держись за меня.

Осторожно. Очень, очень осторожно. Нужно идти аккуратно, как по тонкой веревке, протянутой над огненной бездной - и не покачнуться, не сбиться. Иначе будет хуже. Иначе все сорвется. Если бы она умела, если б у нее был целительский дар - должно быть, ей было б проще. Но она не умела - она знала и могла повторить только то, что давным-давно делали с ней, когда ей самой снились долгие кошмары, из которых не было никакого выхода. Мастер Айта тоже не умела - так она говорила. И тем не менее - каждую ночь тянула ее из черной топи, не разжимала пальцев, не отводила взгляда. “Только держись, - звенело в бесконечной темноте, - не отпускай, вот так.” И кошмар рано или поздно разжимал дюрасталевые челюсти, рассыпался легкой каменной крошкой, переставал быть.
Раз - два - три,  я удержу.
У меня получится.

Она не могла разобрать - хуже ему? Лучше? Он очнулся - или продолжает спать и видеть сон? Что означали его слова - он все еще бредит? Понимает ли он, что говорит? Кажется, он все еще во сне - нет, все-таки она не умела отслеживать такие состояния, все эти мелочи, отличия… Нет, здесь нужен был тот, кто разбирается, кто может, кто…
Но - не было.
Прямо сейчас здесь была только она - умеющая не лечить, а убивать.
Мэл держался за нее так крепко, что, наверное, это должно было б быть больно. Но она не чувствовала собственной боли - только чужой страх, и отчаяние, и безнадежность, и горькую печаль.

На какой-то миг она испугалась - вдруг это не кошмар? Вдруг это болезнь, с которой так просто не справиться? Вдруг он видит то, чего нет, и… Но прислушалась еще раз и поняла - нет. Она бы узнала. Не безумие, затягивающее пеленой разум, не чужая злобная воля - а кошмар, из которого не выбраться.

- Я здесь, - тихо сказала она, - я на самом деле здесь, просыпайся. Это был всего лишь сон, ты пришел, и ты здесь, и я здесь, слышишь меня? Все это был сон - и он закончился. Возвращайся. Все прошло.

Она хотела было сказать “и больше никогда не вернется”, но она знала - это ложь. У нее не было никакой уверенности в этом - по крайней мере, до тех пор, пока она не поймет, что с ним происходит.

Она не сможет.
Она не из тех, кто сражается с невидимым и неведомым - только с осязаемым, живым и яростным.
Она не...

Отредактировано Aelara (2018-04-02 16:24:57)

совместно с самым лучшим на свете дроидом Кацем 

“Гастрономическая энциклопедия забракской кухни”. “1001 рецепт блюд из мяса”. “Для красы своих рогов - объедайся!”. “Заливки, затирки, забраки: или готовим еду правильно”. Тысячи и тысячи файлов мелькали в глубине голубых сейчас фасет. Кац увлеченно изучал и не менее увлеченно планировал.

Спустя шесть часов корабельного времени, прошедшие с начала его вахты, Кац закончил сортировать добытые в бесплатных директориях голонета файлы. Внес в свой внутренний планировщик пометку: “взыскать с раздолбая месячное жалование, приобрести подписку на платные директории рецептов и технологий расовых кухонь. Приоритеты: забраки, люди.” Проверил телеметрию и ходовые показатели с гипердвигателей, приготовил их к сворачиванию канала и последующему переходу корабля в открытый космос.

По графику через двадцать два часа корабельного времени они должны были войти в зону ответственности таможенно-пограничного комплекса “Ядро-7”. Вламываться туда из гипера было чревато схлопыванием открывающегося без разрешения канала прямо с кораблем внутри: местные вояки в таких случаях сначала стреляли, а потом разбирались, кто и зачем прибыл. Маршевые же, досветовые, двигатели “Безмятежности” были далеко не новыми, а третий так и вообще барахлил бессовестно. Поэтому кораблику требовалось немного больше времени, чем его более современным и оснащенным собратьям, чтобы без эксцессов добраться до станции и пройти погранично-таможенный контроль.

Кац, как ночной вахтенный, как раз и должен был заниматься подготовкой ко всему этому действу. Он и занимался. В перерывах между изучением кулинарных сайтов, просмотра очередных тридцати серий голооперы “Раката тоже плачут” и составлением сбалансированного меню для забракской девочки тринадцати биологических лет от роду. Это все активировало его эвристические контуры куда как больше, чем возня с кораблем, но, поскольку он сам отобрал у раздолбая-напарника все ночные вахты, то приходилось совмещать познавательное с рутинным.

Вспомнив о капитане, Кац машинально провел мониторинг помещений корабля на предмет его наличия. Чисто, чисто, чисто… Все датчики всех кают, кроме одной, закрытой от бдительного фасетчатого ока, показывали, что раздолбая в них нет. Кац, переключившись с остальных задач, стремительно проверил все нежилые помещения, включая шлюз. Его ПЗУ хранило запись двухгодичной давности, которую Кац предпочел бы никогда не вести. А теперь все было очень похоже как раз на тот случай. Прогностический блок назойливо сообщал, что вероятность летального исхода для полуорганического напарника Каца на сей раз выше тридцати процентов. Но и в шлюзе, и в двигательном отсеке… да даже в медотсеке капитана не было!

Потратив семь миллисекунд корабельного времени на поиск дополнительных средств обнаружения искомой органической формы, Кац прибег к потрошению данных медитека, который был напрямую связан с капитанскими цереброимплантами. Медитек радушно предоставил весьма… непривычную сводку. Из которой исходило, что раздолбай в данный момент жив и весьма, весьма активен. Пики нервной, гормональной и мышечной активности были такие, что Кац перепроверил все еще раз. И еще. После наложения полученных данных на стандартные сборные схемы человеческих нормативов в разных состояниях выходило, что капитан в данный момент активно… дрался? Впрочем, сборные схемы предоставляли и еще один вариант. Который, после обработки всех полученных данных, Кац и принял в качестве рабочего.

Восемь миллисекунд корабельного времени ушло на прогнозирование реакции раздолбая на прерывание его текущей активности вызовом через интерком. Еще три - на оценку того, насколько быстро деактивируют Каца, если он пойдет и проведет рекогносцировку самостоятельно. Выходило, что быстро. А с использованием рекомендованной Конгрессом протокольных дроидов  вежливой формы обращения “приятного размножения” - и того быстрее. Так что Кац предпочел оставить активным мониторинг капитанских жизненных показателей (на всякий случай) и отправился на камбуз. Прогностический блок давал около девяноста семи процентов вероятности того, что завтрак этот размножающийся раздолбай приготовить не успеет. Тем самым нарушив пункт семь, подпункт три заключенного с пассажирами договора. Чего Кац допустить категорически не мог.

Добравшись до камбуза, Кац извлек все отмеченные в его планировщике меню ингредиенты, экипировался положенными по процедуре средствами защиты, и принялся за проведение цикла химических реакций, который его мясной напарник называл “готовка”.

Раднари просыпалась медленно и сладко - так медленно сон обычно уходил после больших задач или серьезных нагрузок. Сквозь сон она неспешно соображала - а что же собственно было вчера? Вчера, вчера… ох, точно же! Она стремительно распахнула глаза - и восторженно осмотрелась по сторонам. Да, это была та самая каюта, и тот самый корабль, и сейчас…  и сейчас она летела на первую в своей жизни настоящую миссию!

Девочка даже зажмурилась от удовольствия. В комнате по-прежнему горел неяркий свет, как она оставляла с вечера, по стенам бежали блики и тени, и... жизнь была совершенно прекрасной! “Интересно, сколько сейчас по корабельному времени? Встала ли мастер Аэлара и почему не разбудила меня?.. Надо все-все здесь внимательно исследовать”, - подумала Раднари, с удовольствием потягиваясь в непривычно-мягкой постели.

Но сперва - обязательный утренний комплекс. Умыться-причесаться-размяться. Заканчивая разминку, на столике она нашла те самые штуки… мастер Аэлара вчера строго-настрого сказала, что этим нужно мазать рога. Раднари покрутила в руках эти странные баночки и со вздохом начала выполнять необходимые процедуры.

На корабле было по-прежнему тихо, странно и непривычно - будто стены глушили все посторонние звуки. “Балда, какие звуки тут могут быть”, - фыркнула самой себе Раднари, старательно втирая  масло в рога. - “Тут ведь нет ни деревьев, ни зверей, да и разумных тут… что почти нет”. Небольшая металлическая штука с троими мягкими и нежными разумными из плоти и крови и одним дроидом, а вокруг - бесконечный, пустой и холодный космос.

Ей на миг стало неуютно - будто в стене образовалась щель, и в нее уже пытался просочиться вакуум… ну то есть наоборот, конечно, при разгерметизации корабля вакуум высасывает из хрупкой скорлупки разумных воздух, а следом - и все остальное, что оказывается недостаточно хорошо закрепленным… им рассказывали, да, рассказывали, что в этом случае нужно делать ближайшему к точке разгерметизации джедаю, и даже тренировки проводили. Но одно дело - слушать про это на занятии - там, где за окном поют птицы, и шумят деревья, и доносятся звуки тренировки, и галдит малышня… и совсем другое - знать и чувствовать эту пустоту, этот космос, это полное отсутствие чего бы то ни было - совсем рядом.

Раднари дернула плечами, пытаясь прогнать предательскую дрожь. Под руку попалось что-то - мягкое, нежное, пушистое, что-то мигом прогоняющее подлый бессмысленный страх. Она сперва провела рукой, и только потом опустила глаза. Какая-то ткань… большая, как одеяло, мягкая, с кистями по краю… кажется, одеяло и есть, но почему оно лежит на стуле?..

Она обтерла остатки масла о лицо, тайком довытерла пальцы о штаны - и только после этого взяла это мягкое-пушистое - и невозможно легкое - в руки. Захотелось закопаться в него лицом (нельзя, испачкаешь еще!), а лучше - нырнуть в кровать и завернуться в него с головой… но тогда она совершенно точно заснет снова. Раднари с трудом подавила зевок, с изрядной жалостью опустила плед на кровать и заставила себя встряхнуться. Для начала, стоит выяснить обстановку. Найти мастера, выяснить… хотя бы сколько времени она проспала?

Раднари с изрядной грустью оставила свою уютную норку, пригасив там свет до минимума - ничего, она туда еще вернется! Скоро, только выяснит что и как - может, еще совсем рано?..

В каюте мастера Аэлары было по-прежнему темно, темно и тихо - только и раздавалось сонное дыхание. Раднари хотела было позвать ее, но устыдилась - похоже, мастер крепко спала, умотавшись за вчерашний день. Еще бы, ведь на ней был и груз, и устройство их и груза тут, и переговоры… и еще кажется ее, Раднари, укладывать пришлось… ох, стыдоба. Девочка вспыхнула ушами, осторожно прикрыла дверь обратно, оставив совсем тонкую щель, как было до того - и осталась в коридоре в очень странном состоянии. Кажется, в первый раз в жизни она не знала точно, чем будет заниматься в ближайшие несколько часов. Можно, конечно, было устроить полноценную тренировку, а не короткий разминочный вариант - но все помещения в корабле, которые она видела до сих пор, для этого подходили не очень...

“Надо обследовать корабль”, - окончательно решила она. - “Заодно, когда встанет мастер, можно будет предложить ей варианты помещения”.

Каюта капитана была заперта, и ломиться туда Раднари не рискнула. Но вроде бы ей разрешили ходить куда угодно - вот она и пошла… Пока не была поймана на полушаге какими-то совершенно потрясающими ароматами.
Раднари потянула носом - и пошла на запах, как крыса за дудочкой.

- Доброе утро, уважаемый Кац, - вежливо поздоровалась она с порога, стараясь не принюхиваться слишком уж откровенно.

Кац, находившийся на финальной стадии термической обработки базовых ингредиентов капитанского завтрака, обернулся на голос и отметил, что его эмотивный блок в данный момент находится в состоянии, которое индексный каталог эмоций регистрировал как “удовольствие от встречи”. Он сверкнул глазами - переливы голубизны сменились глубокой синевой - и жестом, который Конгресс протокольных дроидов утвердил как “приглашающий к диалогу или визиту” указал маленькой мистресс на стулья за столом.

- С вашим появлением оно действительно перешло в оценочную категорию, подпадающую под понятие “добрый”. Присаживайтесь, маленькая мистресс. Завтрак для вашего вида разумных уже готов. Вы можете осуществить выбор из семи блюд. Вы можете не осуществлять выбора и употребить все представленные блюда. Калораж ваших порций рассчитан на подобные варианты реакций.

Кац снял капитанскую еду с нагрева и начал сноровисто вынимать из духового шкафчика разноплановые тарелки, тарелочки и тарелищи. Все это широкодиапазонное богатство стремительно разворачивалось и занимало свои места на поверхности стола. Кац дополнил выставленное на стол тремя разноцветными графинами и выпускающим парок из носика чайником и замер в ожидании выбора своей маленькой гостьи. Капитанский завтрак может и подождать. Судя по графикам медитека, растяпе явно было не до еды.

- Семь… блюд? - Раднари в первый момент даже не поверила своим ушам. Но, судя по масштабам… накрываемого стола, там совершенно точно было… много всего. Очень много. Как-то даже слишком много для одной нее. - Ох, спасибо большое, я… - она думала было ответить что-то вежливое, как положено, в духе того, что “ах, я не голодна” или там “ох, не стоит беспокойства” - но глупый живот решил ее выдать можно сказать что с головой, забурчав в полную силу именно в этот момент. - Я ужасно голодная, - виновато договорила она, влезая на стул. - Но вы зря так… так… обеспокоились моим меню, я вполне… могу есть ту же еду, что и остальные члены команды.

Последние слова она с трудом смогла проговорить, откровенно сглатывая слюну. Еда выглядела...просто потрясающе. Мастер Аэлара водила ее… вчера ведь утром, да? как же давно это, кажется, было! но да, вчера утром - в ресторан забракской кухни. И еда там была… да, вот примерно как здесь. Такая же… умопомрачительно пахнущая, такая аппетитная и чудесная. Мясо с сырной корочкой, рулет из мяса, мясо с травами, хлеб с начинкой из мяса, сыра и… чего-то еще. Глаза просто разбежались во все стороны и собираться категорически отказывались. “Если я съем это все, я совершенно точно лягу и усну, как после того ресторана”, - осознала Раднари, протягивая руку за первым кусочком.

- Спасибо Вам огромное, - сказала она вслух, - выглядит все просто потрясающе! И, кстати, вчерашние оладушки тоже были очень-очень вкусными.

Она прекрасно понимала, что говорить с набитым ртом неприлично, но не молчать же! А от еды невозможно было оторваться. Ее немного смущало еще и то, что здесь она ест одна - но, наверное, глупо было бы ждать остальных, да и Кац явно питается как-то иначе.

- Скажите, а сколько сейчас времени? Кто-нибудь еще встал?

Кац потратил три миллисекунды корабельного времени на то, чтобы достойным, правдивым и, главное, дипломатичным образом сформулировать ответ на вторую часть запроса маленькой мистресс. Найдя приемлемый компромисс между правдой, обозначенными для данного видового состава пассажиров приличиями и формулировками, он сообщил:

- Сейчас половина седьмого часа утра по корабельному времени, маленькая мистресс. Все пассажиры и команда, кроме вас, еще не вставали. Кац весьма признателен вам за высокую оценку результатов работы его кулинарного блока. Кац осведомлен о том, что вы разделяете пищевые потребности с представителями иных видов, находящимися на борту. Однако, Кац обладает встроенным эвристическим блоком, который нуждается в тренировках. Потому я принял решение разнообразить ваше меню. Это одновременно поможет вам оставаться в добром здравии и расположении духа, а Кац получил возможность расширить свой функционал. Будут ли какие-то пожелания по поводу текущего приема пищи? Соблюден ли вкусовой баланс, достаточно ли минеральных компонентов?

Раднари даже зажмурилась от удовольствия. Больше всего на свете она любила мясо. Просто мясо. Мясо с чем-то. И… и еще сладкое. Немного сладкий шоколад, кисленькие леденцы, мороженое… особенно шоколад и мороженое, да. Но просить об этом баловстве было уж совсем как-то… слишком.

- Все очень, очень, очень здорово! - горячо, хоть и, увы, не совсем членораздельно уверила она Каца. - Я не… уверена, что я могу провести анализ...минеральных компонентов, но если Вы имеете в виду соль и приправы - то все более чем отлично. Спасибо огромное. Если Вас это все не...затруднит, то мне...приятно быть объектом Ваших кулинарных экспериментов. Вы просто… просто вот настоящий талант в кулинарии.

Потом она подумала - половина седьмого, уже так поздно! Ох, как же вчера, наверное, устала мастер, что до сих пор спит...

- Ничего себе. Я проспала просто все на свете, - вздохнула она, когда рот у нее наконец освободился. - Я даже отлета не помню, а ведь хотела же посмотреть… Ох, вот ведь… А что у нас сегодня по плану?

- В двадцать три тридцать по корабельному времени мы выходим из гиперпространства. После чего до четырех часов следующих суток наш корабль должен достигнуть принимающего гейта таможенной станции “Ядро-7”. После прохождения таможенно-пограничного контроля мы сможем проследовать далее, - Кац зарегистрировал все полученные отзывы, касающиеся его стряпни, и довольно полыхнул глазными фасетами. - До назначенного времени команда будет действовать согласно штатному расписанию, что же до пассажиров, то мы с капитаном готовы содействовать вам в любых доступных и желаемых активностях. У вас есть расписание ваших привычных дневных активностей, маленькая мистресс? Если вы предоставите мне основные его положения, то я смогу скорректировать время второго и третьего приема пищи. А также смогу порекомендовать вам наилучшее месторасположение для реализации ваших рутинных планов.

Раднари подумала немного. Покачала головой. Осторожно, чтоб не обжечься, отпила пол-глотка душистого чая. Часто задышала - нет, все-таки не надо, не надо было торопиться...

- Спасибо Вам большое, Ваша помощь будет... просто неоценима, - наконец выговорила она, когда смогла продышаться. - Вообще,  обычно, - продолжила она задумчиво, автоматически подстраиваясь под речь собеседника, и медленно-медленно, охлаждая, раскручивала чай в тоненькой чашке. Пока что его пить было совершенно невозможно, просто невыносимо горячо, - обычно у нас подъем на час раньше… В течение дня, кроме короткой утренней разминки, которую я уже сделала, бывает две-три тренировки, где-то час-полтора длиной каждая. Кроме этого - медитация, час в первой половине дня, час во второй, иногда один заход пропускается… ну, и всякие уроки еще… Но в условиях дороги расписание становится более гибким, подстраивается под...окружающее. Так что насчет приемов пищи не переживайте - я легко адаптируюсь. А вот если бы… если бы Вы смогли мне тут подсказать помещение…  - она задумалась, пытаясь сформулировать мысль наиболее точно и при этом коротко, - как можно более большое и пустое. Такое, чтоб можно было… в нем тренироваться, и ничего не повредить. Я, конечно, буду аккуратна, но…

Она развела руками, чай в чашке опасно качнулся, но удержался в границах, не плеснул через край. “Ох, сколько же от меня проблем”, - виновато подумала Раднари, на всякий случай ставя чашку на стол, пока чего не случилось. - “Ну с другой стороны… если у них тут такого помещения нет, значит, нет”.

- Да, если ничего такого на борту нет - вы не переживайте, - торопливо уточнила она. - Перерыв в тренировках на несколько дней во время миссий вполне допустим…

“...хотя и не хотелось бы, конечно”.

Кац зарегистрировал синопсис рутины маленькой мистресс, провел краткий анализ поступившего запроса и вернул капитанский завтрак на подогрев. С запросом все было несложно, а вот с графиками физиологической активности раздолбая творилось что-то интересное. Кац сверился с таблицами расхода калорий и решительно выключил нагреватель. Это блюдо подождет обеда, потому что по его расчетам капитану после всей его предположительной копулятивной активности нужно будет интенсивное восполнение затраченных углеводов и протеинов. Глаза дроида полыхнули какой-то ехидной голубизной, и он вытащил из одного из множества маленьких шкафчиков банку с чем-то бурым, похожим на мелкие хлопья.

Кастрюлька с предыдущей, недостаточной версией завтрака отправилась на хранение, а ее сестра-близнец заняла свое место на нагреве. Кац вынул бутыль с водой, оценил запас и отмерил строго необходимое количество жидкости. Взвесил на ладони манипулятора банку и набрал из нее несколько ложек бурой субстанции. Добавил в кастрюльку с водой и, помешивая, начал реакцию формирования коллоидного раствора. Лицевая пластина его при этом так сияла отраженным светом лампы, что казалось, будто он хитро ухмыляется.

- Под ваше описание, маленькая мистресс, на этом корабле подпадают три помещения. Но одно из них закрыто эксклюзивным капитанским кодом, так что выбор можно осуществлять из двух: грузовой отсек и нижняя часть двигательного отсека. Температура воздуха в грузовом отсеке составляет семнадцать градусов. Температура воздуха в нижней части двигательного отсека составляет двадцать семь градусов. Свободная площадь в обоих случаях равна десяти метрам квадратным, - Кац посмотрел на осторожничающую девочку и принял решение уточнить мотивы ее поведения. Его эмотивный блок сейчас генерировал состояние, отмеченное в каталоге как “обеспокоенность состоянием здоровья или эмоциональным фоном”. - Маленькая мистресс озабочена тем, что тренировка может быть неэффективной ввиду отсутствия спарринг-партнера? Кац уполномочен заявить, что обладает набором тренировочных симуляций, предназначенных для обучения эффективному ведению рукопашного, стрелкового и мечного боя против дроидов своей серии. Маленькая мистресс будет заинтересована в демонстрации?

Раднари натурально просияла - так, что поднялись брови и рот растянулся практически до ушей. Это было не просто очень здорово - а гораздо-гораздо больше, чем то, на что она вообще могла рассчитывать. Не просто помещение, а аж два, на выбор, можно будет сделать тренировку в обычных условиях и в условиях повышенной температуры… если, конечно, никто не будет против, что она займет аж оба помещения. Но не одновременно же, в любом случае…

А уж такой спарринг-партнер! Это же просто… просто… просто великолепно! А уж как будет довольна мастер! Наверняка же ее не очень вдохновляла идея заниматься целых две недели в общей сложности только с падаваном-недоучкой - а тут настоящий и серьезный противник!

- Это просто - совершенно - абсолютно - великолепно! - засмеялась она. - Я не просто заинтересована, я очень-очень хочу. У нас, - доверительно добавила она, - почему-то, кроме стандартных тренировочных дроидов, давали занятия только с боевыми дроидами серии Mark, а ведь этого мало... Спасибо Вам огромное за такое предложение… если Вас, конечно, не затруднит… это все. И найдется время на меня.

Раднари смутилась окончательно и уткнулась носом в чашку.

Кац оценил степень возбуждения своей маленькой гостьи и максимально аккуратным жестом пододвинул к ней тарелочку с десертом. Капитана такое обычно умиротворяло, приводя его показатели в норму.

- Кац несколько старше, чем дроиды серии Mark, но, возможно, его боевые алгоритмы покажутся вам интересными, маленькая мистресс. Мои рабочие мощности в данный момент задействованы на сорок процентов и этот процент еще упадет. Сразу как только капитан почтит нас своим присутствием. Временных ограничений я не имею, все процессы идут в фоновом режиме. Пока же вы можете указать желаемое место и время вашей тренировки, и Кац все подготовит.

Раднари посмотрела на десерт, на Каца, снова на десерт, порозовела ушами и расплылась в улыбке умиления и предвкушения.

- Ох, милый Кац, спасибо Вам огромное! Вы такой...заботливый, такой чудесный! Я просто невозможно, невыразимо Вам благодарна. Я бы поцеловала Вас в щеку, но наверное Вам это будет странно…

“Мастер Аэлара бы не одобрила такую несдержанность”, - грустно подумала Раднари. - “Да и остальные мастера тоже… Но как быть, когда от умиления правда ужасно-ужасно хочется поцеловать собеседника?..”

Она осторожно изобразила короткий джедайский полупоклон - “сдержанная благодарность равному” и попыталась выразить свою...признательность более...спокойно.

- Я была бы очень рада отправиться на тренировку хоть бы и в самое ближайшее время. Со своей стороны, я… готова помочь тем, чем могу, чтобы разгрузить… Ваши рабочие мощности. Например… если надо помочь готовить, я всегда готова, я умею.

Нет, терпеть и ждать больше не было никаких сил. Раднари вооружилась ложечкой и принялась за уничтожение десерта.

Кац проанализировал полученную информацию и отметил для себя верность теории о благотворном влиянии продуктов с повышенным содержанием глюкозы на эмоциональный фон своей маленькой собеседницы. Прогностический блок тут же оптимистично заявил, что из этих наблюдений может выйти недурная статья для “Проколов в протоколе” - голожурнала, выпускаемого Конгрессом. Но радостный писк прогноста был задушен на корню суровой волей программного ядра: оно сочло информацию о личных привычках гостьи конфиденциальной и разглашению не подлежащей. Так что Кац просто внес в реестр под названием “маленькая мистресс” отметку о том, что ее можно умиротворить с помощью блюд из категории “десерты”.

Вопрос же о принятом в качестве средства выражения эмоций среди ряда органических форм контакте губ с поверхностями собеседника - в данном случае с его лицевой пластиной, в тупик его не поставил: чего Кац только не видел и не переживал с момента выпуска! Цвет глазных фасет снова сменился на темно-синий, и он с достоинством ответил:

- Маленькая мистресс может выражать свои эмоции относительно работы Каца в том ключе и в тех вариациях, к которым она привыкла и которые кажутся ей комфортными и уместными. Единственное, на чем я буду настаивать - это ваша безопасность. Мои текущие обязанности состоят в контроле маршрутных функций нашего корабля, поддержании заданного курса и любой помощи активным пассажирам. Поскольку в данный момент однозначно зарегистрированным активным пассажиром являетесь только вы, то ваши запросы получают наивысшую степень приоритетности. После их анализа я могу предложить вам следующую программу действий: по завершению данного приема пищи вы в моем сопровождении можете проследовать в грузовой отсек и провести парный разминочный комплекс с индексом 243\NTZ, предназначенный для ознакомления с моими возможностями в качестве комбатанта близкого боя. Данная программа действий будет признана вами удовлетворительной, маленькая мистресс? При положительном ответе Кац готов сопровождать вас незамедлительно.

Коричневая бурда в кастрюльке, которую Кац перемешивал во время всей этой своей тирады, одобрительно блурпнула. Похоже, что она тоже была готова сопровождать присутствующих. Незамедлительно.

Раднари радостно закивала, в три раза быстрее уничтожая свой десерт. Потому что еда, сладкое, чай - это все очень-очень здорово, но… Но тренировка! С новым, непривычным противником! Ура!

- Более чем удовлетворительной. А какого формата тренировку Вы мне предлагаете, чисто рукопашную или с оружием? - деловито уточнила она. - У меня к сожалению с собой нет тренировочного меча, только виброклинки, и я...опасаюсь причинить вам вред. Но я могу за ними сбегать, - не очень логично добавила она.

Вообще-то она не тренировалась с тренировочным мечом уже ужасно давно, чуть не с полгода как - но слишком хорошо представляла себе, какие повреждения дроиду могут нанести ее виброклинки, если не успеть зафиксировать удар. А как-то ну...совсем бы этого не хотелось. С другой стороны, наверняка же Кац знает, как уходить от таких ударов и не подставиться… а она будет осторожной! Очень!

- Данная симуляция предполагает одновременно наличие у меня коротких клинков и их отсутствие в определенные моменты. Вы, маленькая мистресс, согласно регламенту, должны быть с любым оружием, которое вам предпочтительнее. Я полагаю, что хотя мои атакующие и симуляционные алгоритмы и не обновлялись в течении долгого времени, я смогу избежать фатальных повреждений спаррингуясь с вами. Строение моей обшивки предполагает возможность полного контакта с активированным световым мечом. Вероятность ее повреждения в этом случае около десяти процентов. Вероятность повреждения при полном контакте с виброклинком - два процента. Я развеял ваши сомнения, маленькая мистресс? Позвольте сопроводить вас до каюты.

Раднари с некоторым сомнением посмотрела на Каца. Два процента - это много или мало? Хотя полный контакт… хм, может и нормально все пройдет.

- Ладно, - решила она. - Я буду аккуратна, Вы будете аккуратны, все будет хорошо.

“Главное не попасть ненароком в сочленения”, - подумала она про себя. Она прожевала последнюю ложку десерта, с трудом удержавшись от искушения облизать не только ложку, но и тарелочку, и заглотила остатки чая. У нее просто аж руки зудели от нетерпения. Да-да-да, недолжно быть такой несдержанной, недолжно так выказывать свое нетерпение, но…

- Спасибо большое за завтрак. Покажите, куда мне поставить грязную посуду, и пойдем за моими мечами, - кивнула она Кацу. - Если, конечно, Вам в грузовом отсеке ничего не нужно подготовить для тренировки и… нет ничего другого срочного.

- Оставьте все на столе, маленькая мистресс, я займусь этим позже. Конструкция нашего кухонного очистителя нестандартна, так что для того, чтобы его открыть, нужно приложить значительное усилие. Кац выражает высокую степень удовлетворенности нашим текущим взаимодействием. Прошу вас.

Кац протянул манипулятор в приглашающем жесте. До каюты маленькой мистресс они добрались быстро и в относительной тишине: все реакции юной гостьи выдавали ее нетерпение и желание поскорее достичь грузового отсека, нежели тратить время на светские беседы, а сам Кац превентивно переключился на быструю проверку бортовых процессов. Все было нормально, за вычетом капитанской телеметрии, пики которой били все рекорды. Кац отметил, что если бы не приоритетная директива, то он бы презрел опасность деактивации и отправился бы все-таки выяснять - размножается его компаньон или нет. Этим суровым размышлениям - идти или не идти, - и был посвящен и его путь до грузового отсека в качестве спутника Раднари. Итоговым решением было все-таки сдержаться, хотя подобных данных база медитека не видала с момента его установки на “Безмятежности”. Но первая директива… да, она была хорошим самооправданием.

- Маленькая мистресс, мы достигли конечной точки нашего маршрута. Вам необходима разминка? Или мы можем приступать к симуляции без промедлений?

Отредактировано Hero of Tython (2018-04-12 14:15:06)