Дверь открылась с чуть слышным шорохом, и Аэлара, замерев на пороге, зачем-то тревожно прислушалась к темной тишине квартиры, которую она называла “домом”. Ни-че-го. Тихо. Абсолютно, совершенно тихо - ровно так, как они все и оставляли. Она зажмурилась, вслушалась еще раз - пусто, тихо, никаких следов. Она на ощупь коснулась пальцами тяжелого браслета на запястье, нащупала камень с острыми гранями, нажала, дезактивируя ловушку за порогом. Значит, Айты в доме нет. Более того - она здесь и не появлялась.

Плохо, как плохо..

Она шагнула в темноту, хлопнула ладонью по стене - и в коридоре, переливающемся золотистым перламутром, начал медленно разгораться свет. Аэлара сняла туфли и со злостью запустила одну из них в стену. Свет замигал - и успокоился.

“Т-ттвари!”

Больше всего ей хотелось хлестать молниями по всему, до чего дотянется - останавливало лишь то, что мастер Айта не одобрила бы это очень… явно. А выплеснуть бессмысленную пустую злобу - хотелось, она черной смолой кипела в груди, жгла до боли. Она сжала кулаки и сползла по стене - прямо как была, в идиотском блестящем платье, шуршащем и звенящем, выглядящим так дешево, что его надела бы не каждая девка с Променада. Кажется, ткань затрещала - ну и хатт с ней. “Др-р-рянь…” Она стащила с плеча забытую сумочку, в неярком свете переливающуюся не хуже платья, швырнула ее в сторону, не глядя. “Не-на-ви-жу…” Со стороны она, наверное, выглядела как шлюха, у которой был на редкость неудачный день и ни одного клиента - и по сути это было недалеко от истины. “Клиент, мать его, ссссорвался с крючка, вот уж точно… Вот уж точнее не скажешь… А все эти…”

Аэлара вцепилась руками в волосы, липкие от мерзкого блестящего лака - та куколка, которая этим вечером пила ядреный коктейль в кантине на Нижнем Променаде, очень любила блистать в прямом смысле слова. Даже на ее айди-карте, которую пришлось предъявлять “военным мальчикам, ах”, оставались эти идиотские блестки. “Др-р-рянь, - в который раз прорычала она про себя, - какая же др-р-рянь…”

Ей невыносимо хотелось нырнуть в ванну и не вылезать оттуда часов пять, не меньше. Отскрести от себя эти блестки вместе с глуповатым хорошеньким личиком и забыть эту маску, как страшный сон, до срока.

“Айта, Айта, где же ты…”

Аэлара не чувствовала ее мертвой - но это могло не значить примерно ничего. Она сидела, не обращая внимания на задравшееся платье, вытянув ноги в - кто б мог подумать! - блестящих чулках, механически распутывая слипшиеся тяжелые пряди и превращая прическу в натуральное гнездо транты, и перед ее глазами крутилась ровно одна картинка, раз за разом, раз за разом, как на повторе.

...Айта вытягивает вперед руки в дурацких дутых браслетах - и прыгает ласточкой, и пол засыпает мелкими-мелкими осколками, а за окном вспыхивают алые огни огромного рекламного щита, заливая кровью битое стекло, и Аэлара визжит, полностью соответствуя образу испуганной девочки-дурочки, и сердце ее бьется отчаянно и быстро - она очень надеется, что мастер знает, что делает.

Она закрыла глаза, откинула назад голову. Минуты текли медленно, медленно, и ей становилось все страшнее. “Я с них шкуру спущу, если…  - думала она, - если…”

На грани сознания тихо-тихо запищал дверной замок.

Отредактировано Aelara (2018-06-04 18:53:02)

Айта пришла - живая, живая, хоть и сил этому радоваться уже не было - сбросила потрепанные кантинные тряпки вместе с маской кантинной же танцовщицы, и все стало как раньше. И дом перестал казаться таким мертвым и пустым - это все-таки прежде всего был ее дом. Аэлара приняла протянутую руку, сильную и уверенную - несмотря ни на что - встала, почти не оперевшись на нее. Она не стала задавать вопросов - все было ясно и так. Единственного наличного информатора они упустили, и теперь… теперь хорошо, если не придется начинать все заново, а то и… Нет, про “то и” она предпочла бы сейчас не думать.

Все по порядку.

Все-по-порядку.

Аэлара шла за Айтой по золотому переливчатому коридору, на ходу стягивая с плеч идиотское платье, расстегивая застежки, одну за одной, и наконец блестящая ткань сползла к ногам, и она просто переступила через нее - пусть лежит, возиться с этим барахлом на один раз не было никакого желания. “К тому же, - с тоской подумала она, - эту маску все равно в отвал, если девочка-дурочка с блесточками на айди-карте появится еще в одном подозрительном месте, это может навести на мысли… Кто знает, чьи внимательные уши оказались рядом, пока я отвечала на идиотские вопросы…”

И от потери удачной маски она бесилась еще больше. Но от злости не было никакого толку. Ни-ка-ко-го. Злость мешала думать, злость сбивала с мыслей. “Нет эмоций, есть покой, нет эмоций, есть покой,” - повторяла она про себя, и если б кто-то сторонний мог бы прочесть ее мысли, он бы изумился. Полуголая встрепанная девица в кружеве и блестках твердит про себя джедайский кодекс. Смех да и только.

Она, не глядя, вытянула руку, распахивая дверь в ванную. Резные створки разъехались в стороны, открывая золотой полумрак и сияние крохотных светильников на стенах. Тепло, уютно, и ничто не мешает думать. Хорошо.

- Я не могу разбираться, пока не смою с себя эту дрянь, - деланно-капризно надувая губы, выговорила она, наклоняясь и стягивая с ног надоевшие чулки. - Еще немного, и мне придется сдирать эти блестки вместе с кожей.

И без перехода продолжила:

- Конечно, у этих идиотов не было никаких опознавательных знаков. Еще бы они были! Но тот очаровательный вое-е-енный мальчик, который разговаривал со мной, снял шлем. По лицу мы его бы сто лет опознавали, нич-чего примечательного… но вот армейский жетон ему б тоже не помешало снять. Цепочка подвела, ах, жалость… В общем, я запомнила номер. А еще он сказал глу-упой девочке, которая задала не менее глу-у-упый вопрос, что они с ребятами давно служат вместе. Такие дела.

Вода - чистая, чистая, как слеза, стоившая на Нар-Шаддаа столько, что лучше б не знать - ударила в золотистое дно ванны, и Аэлара бросила в воду шар, должный в ближайшую пару минут обратиться шапкой белой-белой пены.

Отредактировано Aelara (2018-06-09 03:21:43)

Аэлара наблюдала за тем, как под пальцами Айты - одна за одной - проступают виртуальные кнопки, и одновременно с этим распутывала волосы, разбирала прядки - уже не так, как раньше, а намного аккуратнее и осторожнее - одну за одной. Этот проклятый ядреный лак, так любимый девочками-в-блесточках, отмывался далеко не сразу - и это была одна из причин, по которой Аэлара его терпеть не могла. Но монотонное занятие, требующее лишь аккуратности и неспешности (не то недолго остаться без волос), позволяло успокоиться, очистить голову от лишней шелухи вроде страха и беспокойства, и подумать. Подумать им  - обеим - было о чем.

Например, о том, от кого пришла подача - и на каком уровне он находится. Простые исполнители - ерунда, не стоят внимания, но тот, кто отдал приказ… Кто он? Чего он хочет? Нет, не так - чего он хочет на самом деле?

Глупость?

Чрезмерная инициативность?

Самоуверенность?

...предательство?

- Да-да-да, солнышко, - проворковала она, опуская ресницы, с которых на щеки все еще осыпались блестки, вызывая в памяти номер с тускло поблескивающего жетона. Вот, она тянется ближе, улыбаясь, человек-без-лица (без - пока оно не нужно, как только понадобится - он тут же обретет лицо в ее памяти) тоже наклоняется ближе, и на металле проступают цифры. Одна за одной.

Аэлара встряхнула головой, и жесткие залаченные прядки рассыпались по ее плечам. Прикосновение было неприятным. Скорее бы смыть все это - но нет, сперва нужно было сделать кое-что другое. И это “другое” было вовсе не “посмотреть, что у Айты со спиной.” Пару - или десяток? сто? - лет назад Аэлара бы бросилась делать именно это - и получила бы заслуженную отповедь. Сперва дело - потом глупости.

Поэтому сейчас она вбила в строку поиска номер армейского жетона солдата, из которого никогда не выйдет шпиона - и хорошо бы, чтоб по итогам из него вышло хотя бы живое существо. Вирт-экран замигал - поиск, сбор и систематизация начались. И только потом Аэлара обернулась к Айте.

Наставница стояла спиной, перекинув длинные лекку на грудь - и на ее голубоватой спине, мерцающей в теплом свете желтых ламп, стыли потеки крови. Темно-красное на голубом - как полоски ворн-тигра. Осколки того самого окна - и кто знает, каких еще окон - впились в кожу, ушли глубоко - так просто не достать.

“А она не чувствует почти. Застряло, как же. Плохо, очень плохо.”

- К меддроиду, мастер, - ровным голосом сказала она. - Осколки. Много. Редкая дрянь.