Вороны в тот день летели по небу не простые, а красные.
   Примета была самая дурная, да что с того: давненько уж не бывало в Многоборье добрых знамений.
Михаил Успенский - "Там, где нас нет"

Маятно было с утра, тяжело, душно и маятно. Все валилось из рук, ничего не спорилось, даже молоко вчерашнее, и то скисло - да не просто так скисло, а соленым сделалось, словно морской воды в него налили. Люк, тихо бранясь себе под нос, слил пропавший продукт в сорную яму и поставил горшок в угол, откисать. Главное - до вечера не забыть отмыть, а то на стенках нарастут соляные кристаллы, ножом придется отколупывать... А сейчас и браться не хотелось - и так одну чашку уже разбил, а горшков мало осталось... надо будет скоро заново делать, топить печь для обжига, сидеть сутки напролет и надеяться, что хоть один-два горшка, а выйдут толком. Вот что-что, а гончарное дело ему никак не давалось - а без горшков было в быту никак, ни мясо запечь, ни молоко сохранить больше чем на день, да и бесценная вода становилась в посуде не из глины какая-то прогорклая и невкусная.

"К чему бы это", - думал Люк, выйдя из хижины, щурясь и глядя вперед, на линию горизонта. - "К чему бы это, ведь и солнце сегодня, и погода как хороша, на диво, работать бы и работать, что ж я сегодня-то... совсем как старик древний".
"А кто ты есть, как не старик", - рассмеялась воображаемая, вечно-юная и ехидная Лея. Она сидела на камне рядом, болтала ногами, и розовые пятки мелькали в складках белого платья. Если не оборачиваться, не присматриваться - можно себе представить, будто настоящая. - "Старик-старикашка".
"Старик и есть", - мирно согласился Люк, не оборачиваясь. Поговорить, хоть бы и с воображаемой, сестрой было здорово - к чему бы развеивать иллюзию?.. - "А все-таки... что же так все неладно-то, а?"
"А что", - сестра вдруг, как с ней часто бывало, стала серьезной, мрачной даже. - "А что если эта твоя Сила пытается тебе что-то сказать? Смотри, вот как ты ни начнешь что, что времени потребует - все ломается и портится... может, это к тому, что тебе не судьба дело-то до конца довести, а?"
"Ты это к тому, что время мне пришло, что помирать мне сегодня?" - он чуть было не обернулся, таким почти настоящим показался воображаемый голос. - "А что, может, и права ты..."
Полупрозрачная Лея склонила голову, увенчанную тяжелыми косами, и медленно кивнула.

Не то чтобы он верил словам неслышимой Силы - или тем более словам воображаемой сестры... хотя нет, сестре он верил все-таки, как ни крути, больше. Даже воображаемой и полупрозрачной. Но, случайно распустив кусок сети вместо того чтоб починить его - просто неловко, по-старчески, дернулась рука - Люк окончательно убедился, что помирать - не помирать, а домашние дела точно стоит отложить на потом. Тем более что суставы ныли, не иначе, к перемене погоды - а снаружи было такое солнце, что старые кости погреть - самое то.

"Пойду пройдусь", - решил он, подхватывая свой старый посох. - "Дойду до той площадке, где мне матушка мерещилась, до святилища дойду, или вот... нет, лучше поднимусь поближе к вершине. Там тихо, спокойно, птицы не орут, ветер один. Хорошо там, да. Можно посидеть, подумать... в конце концов, если уж мне помирать сегодня - так лучше места и не найти".

Не то чтобы он на это надеялся или даже рассчитывал, подобных "примет" за время его жизни на острове случалось не раз, не два и даже не десять - но вот правилу "все валится из рук - сделай перерыв" он следовал неукоснительно. Ну и... представить себе, что вот скоро ты умрешь - это вносило хоть какое-то разнообразие в жизнь. Вроде как она даже ярче становилась.

"Главное чтоб та тварь меня бессмертным не сделала, как в тех сказках рассказывают", - тихо и невесело фыркал он про себя, уверенно, несмотря на ломоту в суставах, шагая с камня на камень. - "Вот будет смешная у меня вечная жизнь, просто со смеху помереть можно... ай нет, нельзя, вот незадача".

По и сам не знал, на что рассчитывал, на что надеялся. На то, что все как-нибудь сложится само? На то, что главное - добраться, а там эти силочувствительные как-нибудь сами разберутся? У него не было ответа. К тому же Рей, когда оборачивалась, выглядела все мрачнее и мрачнее - что бы это значило? Волшебный Силовой навигатор все-таки подводил? Или еще что? Но спрашивать по-прежнему было тупо - да и бессмысленно, он-то точно знал и того меньше нее и потому помочь ничем не мог. Оставалось думать только о том, что им помогут ее Сила и его удача. Даже если они и заблудятся, если так и пробродят по скалам до темноты… ну, вернутся на Сокол, а с утра будут исследовать другой остров, и, может, там Сила будет подсказывать лучше, и… или им - просто и безыдейно - повезет. Было б неплохо, что уж.

Рей остановилась, замерла - то ли растерянно, то ли настороженно. Наверное, слушала что-то такое, что нельзя было уловить обычным ухом. Сам он ничего особенного не слышал - шум моря, шорох каменной крошки, далекие птичьи крики, стон ветра в ущельях. Непривычное, незнакомое, странное - непохожее на все то, что было знакомо ему раньше - и даже, пожалуй, торжественное…

Впрочем, от того, чтоб не запустить вниз с обрыва камушек, его удержало только то, что это может помешать Рей слушать и слышать. Кто знает, как все это работает… еще собьет какую-нибудь… как это называется-то правильно... линию? - и все пойдет прахом. Лучше уж не шевелиться и дышать через раз, пусть уж она смотрит и слушает, и решает, куда идти дальше.

Из-под рубашки выбилась цепочка с кольцом, и он потянулся было - убрать, спрятать. Но в этот самый момент Рей вздрогнула и развернулась, будто учуяла что-то - и действительно, будто из ниоткуда на тропинке появился человек. Такой… странно-уместный здесь, среди серых скал и под серым небом. Такой… уставший. Такой… обычный. И то, что Рей уверенно обратилась к нему: “Мастер Скайуокер”, было… удивительно. Непонятно. Да что там - попросту дико. Надежда всей Галактики в целом и Сопротивления в частности не могла, не должна была выглядеть - так!..

...это было так давно, что сейчас уже кажется сном или фантазией. Полуденное явинское солнце течет по белым листьям, смуглые пальцы касаются светящейся коры, и женщина, которую он называет “мама”, оборачивается и улыбается. И много рассказывает - и про борьбу с Империей, и про бесконечный бархатный космос, и про своих друзей, живых и тех, кто стал звездами в черном небе, и про принцессу Лею, и про мастера Люка. И все эти воспоминания, все слова и образы залиты ярким-ярким золотом...

И этот человек, серый, как скалы, не имел ничего общего с тем веселым и сильным мастером Люком, о знакомстве с которым мать рассказывала с такой гордостью. Совсем, совсем не похож… Но ведь Рей не могла ошибиться, и Лор Сан Текка, пусть ему будет хорошо и спокойно среди далеких звезд, не мог ошибиться - и вряд ли на этих островах было несколько отшельников, иначе это уже какие-то не очень отшельники получаются. Значит, перед ними и вправду был тот самый легендарный Люк Скайуокер - и выходило, что полдела сделано?

Рей вытянулась струной кветтарры, стала вдруг и строже, и выше, и будто… больше самой собой, если можно так выразиться. Меч лег в руки мастера Скайуокера, и, наверное, если об этом снимали голофильм, где-то за кадром зазвучала бы торжественная музыка. Но это был никакой не голофильм, и вокруг шумело море, и кричали птицы - и совершенно было непохоже, что прямо тут решаются судьбы Галактики. А они - тем не менее - решались, и хотелось надеяться, что в лучшую сторону.

Рей заговорила - и в его голове мелькнула потрясающе своевременная мысль, что неплохо было б заранее подумать, а что он-то скажет. По сути - добавить было нечего. Да, мы из Сопротивления, да, нас прислала Лея Органа, да, нам нужна помощь. Все? Представиться еще, наверное - если, конечно, силочувствительные не могут один раз посмотреть и все понять: и имя, и звание, и послужной список. Где-то в груди мерзко царапнуло - “могут, могут, а то ты не знаешь.” Но эти мысли он отбросил в сторону - не нужно, не время, не надо.

- Я… мы… Рей все верно сказала, да, - слова путались и мешались, и По чувствовал себя редким идиотом, не знающим, что сказать, как сказать, и, что самое сложное, как сказать правильно. - Это если говорить кратко. И да, это Рей. А я - По Дэмерон. Сын Шары Бэй, если вдруг… вы ее помните. Мы долго искали вас. И, наверное, от того, что я сейчас скажу - что мы с Рей сейчас говорим  - зависит очень многое, да? Генерал Лея уверена, что вы - наша последняя надежда. Я не знаю, так ли это, я не более силочувствительный, чем этот вот камень, я ничего не понимаю в этих тонких материях - но я верю ей, как никому больше. Мы все верим ей - а, значит, и вам.

Он растерянно замолчал, не зная, что еще сказать человеку, от которого он ожидал намного большего, чем то, что видел сейчас. Генерал не могла ошибиться - но вдруг она все-таки ошиблась?